Но из всех этих англичанок, которых я встречал или о которых только слышал (ведь, как я уже сказал, подступиться к ним довольно трудно), четче других остается в памяти одна — пожилая женщина, избравшая своим домом Малую Азию. После утомительного путешествия я добрался до небольшого городка, откуда предполагал совершить восхождения на знаменитую гору, и мне рекомендовали одну гостиницу. Я прибыл поздно вечером, записался в регистрационной книге и поднялся в комнату. Там было холодно, и, начав раздеваться, я задрожал, но тут раздался стук в дверь и вошел драгоман.
— Синьора Никколини шлет вам привет, — сказал он и, к моему удивлению, протянул мне грелку. Я взял ее благодарными руками.
— Кто такая синьора Никколини? — спросил я.
— Хозяйка этого отеля, — ответил он.
Я попросил передать ей мою благодарность, и он удалился. Уж чего-чего, а великолепной грелки в захудалом отеле в Малой Азии, принадлежавшем старой итальянке, я никак не ожидал. Нет ничего, что я любил бы больше (если бы всем нам не осточертела война, я бы рассказал вам историю о том, как шестеро мужчин рисковали жизнью, когда ходили за грелкой в один замок во Фландрии, который в это время подвергался артобстрелу); и наутро, желая поблагодарить ее лично, я спросил, могу ли я видеть синьору Никколини. Дожидаясь ее, я рылся у себя в мозгу, силясь вспомнить, как же грелка по-итальянски. Через минуту появилась хозяйка. Она оказалась маленькой полной женщиной, не без чувства собственного достоинства; на ней был черный, с кружевными оторочками передник и небольшой, тоже черный, кружевной чепчик. Она встала скрестив руки. Вид ее меня поразил — ни дать ни взять экономка богатого английского дома.
— Вы хотели поговорить со мной, сэр?
Она оказалась англичанкой, и в этих немногих словах я сразу узнал акцент кокни.
— Я хотел поблагодарить вас за грелку, — в некотором замешательстве ответил я.
— Я увидела по регистрационной книге, что вы англичанин, сэр, а я всегда посылаю грелку английским джентльменам.
— Поверьте мне, она пришлась весьма кстати.
— Я много лет была в услужении у покойного лорда Ормскёрка. Он, бывало, всегда путешествовал с грелкой. Что-нибудь еще, сэр?
— Пока ничего, спасибо.
Она вежливо кивнула мне и удалилась. Я задумался: как же, черт возьми, вышло, что потешная старая англичанка вроде нее стала хозяйкой гостиницы в Малой Азии? Познакомиться с ней поближе оказалось нелегким делом — ведь она, как она сама выразилась, знала свое место и соблюдала дистанцию. Не зря же она была в услужении в знатной английской семье. Но я проявил настойчивость и добился-таки того, что она пригласила меня на чашку чаю в свою небольшую гостиную. Я узнал, что она была камеристкой некой леди Ормскёрк, а синьор Никколини (иначе она своего покойного мужа не называла) служил у его светлости шеф-поваром. Синьор Никколини был очень красивый мужчина, и в течение многих лет между ними было полное «понимание». Скопив определенную сумму, они поженились, бросили работу и стали присматривать себе гостиницу. Потом купили по объявлению вот эту — синьор Никколини считал, что не мешает посмотреть мир. То было почти 30 лет назад, а сам синьор Никколини вот уже 15 лет как умер. Его вдова ни разу не возвращалась в Англию. Я спросил ее, не скучает ли она по родине.
