«никакая обезьяна не могла бы так скакать, так кривляться и куролесить»;
«приехала с радостным лицом и веселая, как птичка».
Другой прием, понятно, – переодеть.
Севильской гризеткой: юбка красная, чулки белые, туфельки красные с лентами огненного цвета, мантилья черная.
Цыганской плясуньей: «вся в золоте и лентах, платье с блестками, голубые туфельки тоже с блестками, всюду цветы и шитье».
Дамой из общества – скажем, супругой какого-нибудь чиновника: Кармен – под зонтиком! Очень смешно. «Эти дураки приняли меня за приличную женщину».
Содержанкой английского полковника: «Никогда еще я не видел ее такой красивой. Разряженная, как мадонна, надушенная…»
А вот в рассказ г-на М. – на набережную по лестнице – она поднимается, одетая «просто, пожалуй, даже бедно, во все черное».
В черном, конечно же (в том же самом, наверное), платье она и уходит из повести дона Хосе – в яму в лесу.
А теперь – внимание! Шляпы долой, господа! На цыпочках, на цыпочках, проходите, становитесь полукругом; и боже вас упаси кашлянуть; мастер не должен знать, что мы тут, у него за спиной. Сейчас вы увидите, как он будет делать ей глаза, делать глаза Кармен!
Техника такая: он заставит г-на М. написать, а дона Хосе – выговорить несколько предложений, торчащих из остального текста как бы под углом. Странных и резко запоминающихся. И наталкивающих (довольно бесцеремонно) на одну и ту же мысль. Которая, дескать, сама собой возникает в уме, отражающем этот взгляд – взгляд Кармен.
Смотрите: он начинает. Вот Кармен, войдя в текст, открывает лицо (я вынужден еще раз выписать эту цитату, уж простите):
«Подходя ко мне, моя купальщица уронила на плечи мантилью, покрывавшую ей голову, “и в свете сумрачном, струящемся от звезд”, я увидел, что она невысока ростом, молода, хорошо сложена и что у нее огромные глаза».
Да, внутрь предложения вмонтирован классический стих. Да, ни с того ни с сего. Можно подумать, г-н М. таким изысканным способом всего лишь напоминает нам, что Кармен подошла к нему практически в полной темноте. Можно подумать, мы не верим, что г-н М. окончил гимназию или даже коллеж; можно подумать, нас это хоть капельку интересует.
(В азарте литературоведения кто-нибудь, пожалуй, нырнет глубже: за этим стихом в трагедии Корнеля «Сид» следуют несколько других – про какой-то вражеский флот – как он подходит ночью к какому-то городу, – но Мериме, судя по всему, писал для нормальных людей.)
Но все не так и даже совершенно наоборот. Акустическому эффекту (как если бы г-н М. середину фразы сыграл на скрипке, – или как в цирке, когда объявляют смертельный номер, раздается барабанная дробь) – сопутствует шикарный эффект оптический. Правда, рассчитанный на читателя очень внимательного, – а остальные как хотят.
