Все равно приходится, знаете ли.
С Гарсиа Кривым: потому что он ее ром – цыганский, гражданский муж; как не дать родному рому? (И ведь как-то же он этим самым ромом сделался; полагаете – обольстил? соблазнил?)
С тюремным врачом в Тарифе: чтобы организовать Кривому досрочное освобождение по состоянию здоровья.
С тем драгунским поручиком (если бы дон Хосе не помешал): чтобы коррумпировать его в интересах ОПГ.
С милордом офицером: якобы чтобы потом заманить в засаду, убить и ограбить, – но кто же знает наверное? может, с ним и нравилось.
Плюс ночные уличные знакомства (с господами типа М.): от скуки, но ради денег или просто за деньги.
«– А, ты ревнуешь! – отвечала она. – Тем хуже для тебя. Неужели же ты настолько глуп? Разве ты не видишь, что я тебя люблю, раз я ни разу не просила у тебя денег?»
С ними со всеми – и одновременно с доном Хосе.
А потом еще с пикадором.
И опять с доном Хосе.
Такая свобода. Такая гордая независимость. Как у последней замызганной горничной при номерах «Мадрид и Лувр», что на Тверской. Презираешь, ненавидишь, видела в гробу – а подол заворотить. Хучь (извините провинциальное произношение: цитата!) еврей (к примеру, наш старый знакомец бен Юсуф), хучь всякий.
А, кстати, для личной гигиены – только Гвадалквивир. Или Гибралтар.
Постоять по горло в темной теплой воде; пошляться по городу, как рысь прямоходящая на каблуках, светящимися глазами отпугивая умных, приманивая глупых. Днем – отоспаться в норе, в лачуге. На полу, завернувшись в тряпье.
Нехорошо – как рысь? Претенциозно? Примитивно? Не взыщите: наша с доном Хосе палитра художественных средств бедна. То ли дело – г-н М.: и стишок классический подпустит, и антропологические замеры проведет.
А у нас для описания Кармен всего два приема.
Самый легкий – задействовать картинку из детгизовской книжки про животный мир. (Шучу.) Политипаж из английского, французского, русского журнала. (Опять шучу; а впрочем, в чемодане ограбленного, например, англичанина мог оказаться и журнал.) Короче говоря:
«…она шла, поводя бедрами, как молодая кобылица кордовского завода»;
«…пошла за моими людьми, кроткая, как овечка»;
«…легкая, как козочка, она вскочила в коляску»;
«…разразилась своим крокодиловым хохотом» (а? что я говорил? этот хохот не переиначен из слез: Кармен хохочет не лицемерно, а как Пушкин; дон Хосе определенно видел на картинке – не в зоопарке же – крокодила с распахнутой пастью; возможно, это была иллюстрация к сказке Чуковского; шучу); Пушкин, кстати, тоже использовал политипажи: Германн трепетал, как тигр;
