Вторая закорючка посерьезней: вот дон Хосе, закопав труп Кармен, садится на коня; доскакать до первой же кордегардии, сдаться властям – чтобы задушили железным ошейником. Ему-то для чего, с какого перепуга брать с собой какие-то проклятые краденые часы: послушать в дороге бой музыкального механизма? Самый правдоподобный ответ: забыл выбросить, да и наплевать ему было, что там в седельной сумке, какое барахло.
И тут нас нетерпеливо поджидает главная проблема. Тот самый хороший вопрос. Каким все-таки образом дон Хосе присвоил эту цацку? Отнял у Кармен, чтобы когда-нибудь, при нечаянной встрече (или через стол находок?) – возвратить доброму г-ну М.? Так-таки взял и отнял? Ударил и отнял? Как обыкновенный кот у обыкновенной шмары?
Невозможно. Невермор. Этот человек – такой, каким вы его придумали, дорогой мэтр, – выше пошлостей.
А раз так, у вас остается всего одна возможность заставить эти часы сыграть в сюжете убедительно. Последний способ доставить их в распоряжение следствия. Но эта возможность отвратительна, и этот способ неисполним.
Не отнял у живой – значит, ограбил мертвую? Вы хотите, чтобы я по умолчанию позволил себе загрузить в мозг такой видеоклип: дон Хосе, прежде чем опустить труп Кармен в яму (вырытую ножом! – украдено? у старика Прево? да что вы говорите? кто бы мог подумать?), проверяет на ощупь – не зашита ли в подол юбки, по обыкновению цыганок, какая-нибудь ценная добыча? И распарывает подол, или рвет, или режет ножом, достает часы, бросает в сумку?
Лично я отказываюсь. Осмелюсь предположить, что автору и самому недостало бы силы дурного вкуса. А главное – дон Хосе уже выдуман, и выдуман прочно. Его легче задушить, чем переписать. Автору нужно, чтобы он оставил отпечатки пальцев на этой штуковине, – чтобы, значит, в беллетристической композиции третья грань мнимой призмы прилегла наконец к двум другим? Мало ли что автору нужно. (А никто и не заметит, что хваленая композиция – туфта.) Дона Хосе, когда он бродит вокруг этой ямы, волнует исключительно участь двух душ. И занимают другие побрякушки:
«Я долго искал ее кольцо и наконец нашел. Я положил его в могилу рядом с ней, вместе с маленьким крестиком. Может быть, этого не следовало делать».
Ведь, правда же, «Кармен» – точно не про то, что какая-нибудь избирательная биохимия якобы вольна как якобы птица, то есть принуждает человека ради торжества ее реакций превозмогать и выгоду, и страх?
И точно не про свободу – (любой глагольный эвфемизм по вашему вкусу) с кем больше нравится или сильнее хочется.
