— Давай! — решился бизнесмен, ибо в самом деле пора было перейти к чему-то конкретному: либо разоблачать тараканьи посулы, как вздорные и хвастливые, либо уж пользоваться предоставленным волшебством. В случае же, если все это ему снится, переутомленному дневным перенапряжением, так тоже пора уж просыпаться. — Давай! Но предупреждаю: если что не так — раздавлю!
— Все так, тебе говорят. Звони!
Бизнесмен, ткнув кнопку, вмонтированную в торец могучего своего стола, воззрился на двери.
Несколько мгновений спустя там возникла секретарша. Увидев шефа, сидящего за столом, но все еще вцепившегося в пепельницу, как давеча у стены, она приоткрыла рот, моргая мохнатыми ресницами.
«Именем Усатого Существа! Желаю такие брови, как у нее!» — мысленно произнес Ратмир Григорьевич, впившись взглядом в лицо секретарши. И неожиданно для себя добавил: «И глаза!»
«Сделано!» — прозвучало в мозгу тараканье, заставившее бизнесмена вздрогнуть.
Он прислушался к своим ощущениям. Ничего особенно не обнаружил. Маскируясь почесываньем лба, прикоснулся пальцем к брови и вместо привычной жесткой щетинистости ощутил скользящую шелковистую мягкость. Неужели?! На девичьем лице, с которого не спускал он глаз, не наблюдалось никаких перемен к худшему.
— Звали, Ратмир Григорьевич? — спросила наконец Веруня.
— Это я так, Веруня, извини, — поспешно проговорил шеф, покосившись на таракана: не встрянет ли тот в разговор его голосом. — Верней, не просто так. Хотел сказать, что я тебе с двадцатого прибавляю.
— Ой, спасибо, Ратмир Григорьевич!
Верочка, подбежав, через стол клюнула шефа в щеку, ни на какую пепельницу даже не обратив внимания.
— Ты иди домой, Веруня, да и мы с Гариком сейчас двинем. Хлопотный сегодня день выдался, устал я что-то…
— Бедненький! — пожалела его секретарша. — Спасибо вам! Чао! — и выпорхнула.
Едва дверь за ней закрылась, бизнесмен сунулся в нижнюю тумбу стола, где хранилась его офисная электробритва (зарастал он чрезвычайно быстро), открыл футляр, вперился в зеркальный квадратик. Подо лбом его, прорезанным двумя пухлыми морщинами, лежали теперь шелковистые темно-русые Верочкины брови, крылато разбегаясь от прежней его переносицы к вискам. А из-под этих бровей ошалело смотрели на Ратмира Григорьевича серые секретаршины глаза в обрамлении знаменитых ее ресниц.
Бизнесмен уронил на стол электробритву и вновь схватил ее, жадно вглядываясь в приобретенное.
Происшедшая на лице бизнесмена замена чрезвычайно добавила этому лицу привлекательности, не сделав его, вместе с тем, ни женственным, ни легкомысленным.
