— Ну вот, — сказал ему таракан, — убедился? И тебе хорошо, и ей никакого урона во внешности. Мое слово твердое. И все остальное таким способом добудешь, Григорьич. Такую внешность отхватишь, что никто завтра и не узнает.
— Да! — спохватился миллионер, отрывая взгляд от зеркала. — Насчет того, что никто не узнает. Кто ж меня, в самом деле, узнает? Кто признает? Как докажу, что я Ратмир Заломаев, что я это я, как лицо юридическое? На паспорте фото прежнее, и все меня другим помнят. Это как? Это, знаешь, чревато, это я как-то упустил…
— Ну, если ты себе прилепишь нос кавказской национальности, или рост баскетбольный закажешь, или мускулатуру жуткую, как у этого, из кино, — тогда конечно, — откликнулся таракан. — А ты, когда физию править будешь, творчески подходи, выбирай такое, чтоб и качественней было, и в то же время похоже. С росточком поскромнее и с габаритами. Сантиметров на десять подрастешь, никто особо не удивится, разве что жена. А с внутренними органами и проблем никаких. Да притом, Григорьич, мозги-то у тебя свои останутся, неужто не сообразишь, какой лапши кому потом на уши навешать? А теперь отпускай меня, Григорьич. Восьмой час уже, и дел у тебя полно. В офисе ты ничего более не высидишь: Веруньку уже использовал, а у костолома твоего ничего заимствовать не советую, поостерегись. Он у тебя хоть и крутой, да невезучий, я б его вообще на СПИД проверил. Отпускай меня, парень, и вперед — отовариваться. Скажи теперь одно только слово: «Отпускаю!», и расстанемся мы с тобой, довольные друг другом.
Ратмир Григорьевич задумался, поглаживая пальцами пепельницу. Отпустить? А ну как отпустит, и волшебное заклинание в дальнейшем не сработает? Впрочем, одни уже Верунькины глаза и брови являлись бесценным тараканьим даром. И потом: не волочь же с собой эту штуковину на поиски красоты и здоровья?
— Отпускаю! — сказал он пленному усачу и приподнял пепельницу над столом. Но выметываться на волю было уже некому: таракан исчез. Точно просочился мгновенно сквозь могучую дубовую, павловской эпохи, столешницу. Лишь на зеленом сукне какое-то время оставалось коричневое пятно с усами и лапками, но вскоре, побледнев, исчезло и оно.
Однако волшебство продолжалось. Неожиданно без звонка и при положенной трубке заработал телефакс, вытолкнул из своего чрева короткую ленту сообщения и умолк. Ратмир Григорьевич сорвал ленту и прочел следующее:
«Не сомневайся: все будет, как обещано. Забыл только сказать тебе, что волшебство Существа моих габаритов реализовывается лишь в течение ста
