– Спасибо, – сказал дед, поняв, что я говорю искренне, хоть и без понимания отдельных слов, – За веру и за совет спасибо. Вижу, ты всегда готов помочь человеку… как можешь.
– Советом-то всегда могу, – сказал я, – Мне даже можно значок прицепить, как у дяди Вадима, «хочешь похудеть, спроси у меня как».
– Каких как? Зачем? – не понял дед, – Не нужны мне его каки для похудения.
– У тебя там обратный билет, – показал я пальцем на узелок, потому что не понял дедова непонимания.
Дед махнул рукой, мол, проехали, и снова нырнул в узелок. Они словно срослись, как болт с гайкой. Смотрел я на них обоих и думал, что дед все-таки нестандартная личность. Настолько нестандартная, что даже участвовать в конкурсе нестандартных личностей ему бы не дали. Пригласили бы сразу в жюри. Возможно, даже председателем.
А еще я подумал, что люди кучкуются по похожести. И во мне тоже есть кое-что нестандартное, раз мы с дедом тоже скучковались.
Пошуршав неизвестными штучками, ненужными фиговинками и непонятными бумажками, дед вынырнул из узелка. Теперь в левой руке он держал сам узелок, а в правой паспорт. Это напомнило мне какого-то русского царя: у того тоже в одной руке было что-то круглое, напоминающее дедов узелок, а в другой палка. Паспорт никак не напоминал палку, но это мне не напоминал. Для деда он, похоже, был той самой волшебной палочкой, которая должна вернуть ему память о прежней жизни. И даже саму прежнюю жизнь. Мне стало жутко интересно – что за жизнь такая была у моего деда, если даже в сломанный дом он полез ради её возвращения!
Дед показал мне паспорт издалека. На паспорте была обложка с гербом, так что теперь дед вообще был как царь.
– Вот! – торжественно сказал дед, – Теперь я с вами!
Это тут же напомнило мне одну сценку, в которую мы с мамой вляпались на улице, едва повеяло первым теплом в этом году. Какие-то парень и девушка остановили нас во дворе, и попытались рассказать маме про Бога. Маме, регулярно спасающей людей, такие разговоры не требовались, но она была, в конце концов, русской интеллигентшей. Она долго терпела, но когда парень, воодушевленный маминым молчанием, провозгласил: «Теперь вы с нами!», мама взяла меня за руку и сказала:
– Отстаньте от нас, хотя бы ради Бога, – и мы пошли, не дожидаясь, пока от нас отстанут.
Оказывается, ради Него можно и приставать, и отставать. Обернувшись, я заметил, что у парня с девушкой получилось и то, и другое.
А дед сейчас будто сам записался в тех, которым рассказывают про Бога на улице. Странно, никто ведь к нему вроде не приставал. Я точно не приставал. Я и так знаю, что мы с ним вместе, хоть он и странный.
