Мне было очень приятно, что дед ожил.
Однако, ради дедова паспорта я чуть не погиб. Раньше, в детстве, я чувствовал бы себя героем, которому достаточно приключения, как такового. Но сейчас, когда я изрядно повзрослел, душа требовала большего. Обещанный мне «Юный химик» пока не присутствовал в нашей двушке, и это разогревало во мне одно, неизвестно доселе, чувство. Это было неприятное чувство, и только понимание того, что это взрослое чувство, позволило мне его терпеть.
Мне было стыдно напомнить деду, что он мне кое-что обещал. Но еще более стыдно мне было напомнить себе, что неприлично мне, русскому интеллигенту во втором поколении, спасать человека ради награды. Борьба этих двух стыдов и вызывала как раз то чувство, которое я терпел, как все взрослые.
У нас, взрослых, всегда так: если что нас мучает, мы тут же напоминаем себе, что мы взрослые, и мучаемся теперь с удовольствием.
Вечерело. Бюрократически выражаясь, за окном кухни намечался закат. Редкое еще для этого времени года тепло не могло согреть всех уличных пешеходов. Днем солнышко еще как-то удерживало их на улице, а сейчас они торопились забуриться в свои уютные двушки и трешки. Да уж, из окна теплой кухни куда интереснее изучать холод.
В ожидании мамы наша с дедом компания тусила на кухне. Ах да, мы взяли к себе Матраса, пожить часок в приличной компании. Он приперся, так и не выучив уроки… ах да, уроки. Шла с базара кошка, но забыла кинуть камень в окошко, вот мы и проспали. Я тоже не сделал уроки. Рассказать, что ли, завтра в классе, как мы паспорт спасали? Смеяться будут друзья одноклассники. Особенно надо мной, филологически развитым парнем с мамой врачом и четкой жизненной позицией. Да уж…
– Эй, – позвал меня Матрас, – ты там что, снова в буквах застрял?
Голос Матраса выдернул меня из рассуждений о невыученных уроках. По мере взросления я начал ценить свои рассуждения. Мы, взрослые, делаем вид, будто спасаемся в них от жизни. А на самом деле просто отдыхаем от своих Матрасов.
Вынырнув, я все-таки решил вежливо показать Матрасу, что услышал его зов из реальности.
– А? Что? – изобразил я рассеянность, – Ах да уж…
Нехитрый Матрас повелся на мой артистизм. Он заржал, хлопнул себя по коленям, как старик, и качнулся на стуле, взбалтывая внутренний мир.
– Ты, Серый, переучился, – сообщил мне Матрас весело, но авторитетно.
В воздухе запахло дядей Вадимом. Я подумал, что если завтра «форд» сорвется с клиньев и переедет дядю Вадима, то уже есть кем его заменить.
