— И что же такого ужасного из жизни Борисова вы собирались выдать в эфир, чтобы человек с таким статусом решился на серьёзное преступление? Откопали что-то реально компрометирующее?
— Что? Да. То есть, не совсем, — неохотно признался Аркадий. — Нашёл кишечную палочку в одном из его ресторанов, нарушение техники пожарной безопасности и пару неоформленных сотрудников.
— Вот видите, — подытожил Громов. — Неприятно, конечно, но детей за такое не похищают.
Увы, логика в битве с эмоциями практически всегда проигрывала.
— Значит, похищают! — взвился Файль, вскочил со стула и снова принялся нервно наматывать круги по кабинету. — Чего ему бояться? Денег-то море, таких в тюрьму не сажают! И если вы не можете ничего сделать, я сам с ним разберусь! Прямо в эфире!
— Так, стоп! Не нужно ни с кем разбираться! — Громов больше не сомневался. Начальство за огласку, конечно, по головке не погладит, но Борисова вмешивать нельзя. Сумма, что перекочевала из рук ресторатора в его бумажник, раз в 10 превышала зарплату, так что приоритеты были очевидны. — Аркадий Тимофеевич, вашу дочь похитил другой человек. Посмотрите сюда.
Он достал из сейфа диск с записью первого дня, проведённого Ульяной Ремезовой в заточении, и запустил видео.
— Узнаёте комнату?
— Что, что это… — голос телеведущего дрогнул и сорвался. — Это ведь не Нина?!
— Нет. У нас уже был похожий эпизод. Девочку похитили и держали в той же самой комнате, что и вашу дочь.
— Кто?!
— Мы это выясняем, но точно не Борисов. Понимаете…
— Где сейчас эта девочка? Что с ней? — нетерпеливо перебил Файль, не отрывая взгляд от монитора.
— Она… умерла. Но Нину мы спасти успеем, — поспешил заверить Громов. — Оперативники второй день прочёсывают город, обходят все дома с фотографиями девочек, ищут свидетелей и подозрительные пустующие квартиры, просматривают записи видеокамер, расположенных в районе школы. Работа не прекращается даже ночью. Мы её обязательно найдём.
— Живой? — тихо уточнил ещё больше осунувшийся телеведущий. Его негодование сменилось глухим отчаянием, лицо превратилось в невыразительную восковую маску. — Как умерла та… другая? Расскажите мне…
Громов задумался, принимая решение. Перед ним не просто отец пропавшей девочки, а опытный, охочий до интриг и скандалов журналист. Что именно ему можно рассказать, а о чём лучше умолчать?
— Её отравили на десятый день с момента похищения. Большего, простите, сказать не могу.
— Это что же получается… Нину похитил… маньяк? — растерянно пролепетал Файль. Сейчас он меньше всего походил на свою телевизионную версию, скорее напоминал испуганного ребёнка, заблудившегося в лесу полном хищников. — Я ещё подумал, когда бабочку увидел, что Борисов совсем с катушек слетел — такое извращение придумал…
