— Я вас не вызывал, Аркадий Тимофеевич, — довольно вежливо вклинился он в образовавшуюся паузу. — Зря вы пришли. Поверьте, мы делаем всё, что можем. Когда появятся новости, вам сообщат.
— Да что вы делаете?! Что?! — продолжал возмущаться донельзя взвинченный Файль. — Почему Борисова до сих пор не взяли?! Нина у него, я уверен!
— Аркадий Тимофеевич, пожалуйста, возьмите себя в руки. Уверенность — не улика, её к делу не пришьёшь. Я разговаривал с Борисовым. Он не причастен к похищению. Его даже в городе в тот момент не было.
— Да с ним не разговаривать нужно, а брать! Подумаешь, алиби! Естественно, он не делал этого сам, нанял кого-нибудь! С его-то деньгами всё возможно! — выкрикивал телеведущий.
Он метался по кабинету из угла в угол, периодически натыкаясь на стулья и столы. Денис наблюдал за ним с ленивым любопытством, отойдя на безопасное расстояние.
— Мы отрабатываем все версии. И эту тоже проверим.
— Да что там проверять! Он мне угрожал, понимаете?! Я уже говорил это другому следователю, но вы тут, похоже, только стрелки друг на друга переводите и ни черта не делаете! — сердито заявил Файль.
Он, наконец, остановился и вперил негодующий взгляд в непроницаемое лицо Громова.
— Советую вам не разбрасываться подобными обвинениями, Аркадий Тимофеевич. Оскорбление — это уголовно наказуемое деяние. Особенно оскорбление лица, находящегося при исполнении. Имею полное право привлечь вас к ответственности, лучше не давайте мне повод. — сухо посоветовал следователь.
Если бы перед ним был более влиятельный, успешный и состоятельный человек вроде того же Борисова, он вёл бы себя иначе, но церемониться с угасающими звёздами телеэкрана капитан не собирался.
Файль действительно постарался успокоиться, присел на краешек стула и, глубоко вдохнув, заговорил:
— Ладно, хорошо, вы не оставляете мне выбора. Я знаю, что делать! В прямом эфире на всю страну заявлю, что Стас похитил Нину, а полиция его покрывает!
Глядя в бледное лицо отчаявшегося отца, Громов понимал, что тот реально готов осуществить озвученную угрозу. Этого нельзя было допустить — Борисов платил за другое.
— На вашем месте я бы хорошенько подумал. Оскорбление плюс клевета — это уж срок. Представьте, ваша дочь вернётся домой, а вы отбудете в места не столь отдалённые. Оно вам надо?
— Это не клевета! Я знаю, он — виноват! — упорствовал Файль.
Громов тяжело вздохнул и попробовал обойтись малой кровью, то есть доводами рассудка и логики.
