— Ты что?
— Может, они обе ушли к одному и тому же актеру?
Мотор работал очень тихо, и, даже когда машина трогалась с места, громкое ржание Чипа и Уэбба заглушало шум двигателя.
Им было очень весело.
БОЛЬШИНСТВО КОЛЛЕГ по «разведывательному сообществу» очень высоко ценили Бобби Инмэна. Он руководил Агентством национальной безопасности, мыслил широко и смело и, главное, никогда, практически никогда, не подстраивал свои умозаключения под требования госдепартамента или окружение президента. Его считали прирожденным аналитиком, умеющим до конца отстаивать свои убеждения. Сотрудников АНБ располагала к Инмэну даже внешность бывшего адмирала: благородная седина на висках в пятьдесят лет, слегка скошенный вправо рот, отчего создавалось впечатление улыбки… Тяжеловатые веки оставляли глаза слегка прищуренными, и при первом же знакомстве с директором АНБ собеседник понимал, что имеет дело с человеком незаурядным.
Он больше любил говорить о своей работе, нежели о себе, и с огромным трудом репортеры выудили из него признание в том, что наиболее знающим писателем, специализирующимся на шпионских романах, он считает Джона Ле Карре. Потом выяснилось: ему не нравится, что большинство остальных коллег Ле Карре заполняют страницы своих произведений бесчисленными трупами шпионов. Из большого личного опыта Бобби Инмэн знал: в реальной жизни секретные агенты гибнут очень и очень редко.
Он сидел в своем кабинете в одной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Пиджак висел на спинке кресла, в котором откинулся Инмэн, сцепив руки на затылке. Глаз его видно не было. И со стороны могло показаться, что первый заместитель директора ЦРУ впал в медитацию, хотя бывший адмирал в действительности всегда считал это ерундой, достойной помешанных на диетах и гороскопах соотечественников. Ему просто было легче так думать. Сегодня его мысли, как и вчера, крутились вокруг его новой работы и его ближайшего окружения…
«Когда делают бутерброд, то колбасу, понятно, кладут на середину. Сверху — тонюсенький и поэтому невкусный кусочек хлеба… Это Билл Кейси, кусочек хлеба, который выглядит весьма прилично на вид. Под колбасу хорошо побольше горчицы… Хорошо ли? Макс Хьюджел — человек, давно купленный Биллом вместе с потрохами. Ну конечно, я-то им нужен. Два дельца, решивших на склоне лет стать профессиональными разведчиками. Биллу — шестьдесят восемь, Максу — пятьдесят шесть, а мне, рабочей лошадке, только полсотни. Ну и что? Все вместе мы сокращенно называемся ХАП, «хорошей американской пищей». Только вот есть-то будут меня…
