— Мы воевали вместе, — поспешно добавил тот.
— Как выясняется, нам тоже приходится здесь воевать, — ответил начальник аэропорта и пожал протянутую руку. — Ну, я пошел.
— Секунду. — Вирджил взял его под руку. — Люди целы?
— Пассажиры — да. Один турок убит, другой ранен. Еще двух они взяли голыми руками.
— А вот… — начал было Чип.
— Госдепартамент интересует диппочта? — Начальник оказался довольно сообразительным. — С ней все в порядке. Одному курьеру они набили шишку на макушке, второму рассекли кожу. Мешки целы.
— Чего же эти турки хотели? — отпуская локоть собеседника, произнес Чип.
— Взорвать все к дьяволу, если западные немцы не отпустят из тюрьмы троих парней из их армии. Им не нравится то, что в Германии в почести другой мусор — «серые волки»[4], конкурирующая организация. А еще они — совсем, наверное, свихнулись — требовали, чтобы для «несчастных угнетенных турок», вроде них, отдали канал нашей радиостанции в Мюнхене. Чтобы эти сукины дети смогли официально вещать на весь мир о «свободе и счастье». Иначе готовы были взорвать.
— Что?
— Что? Самолет, разумеется.
— А русские там были? — подойдя ближе к начальнику аэропорта, спросил Вирджил Чип.
— Русские? — Тот ошеломленно посмотрел на «консультанта госдепартамента». — Ах, русские!.. Ну конечно же. Двое дипломатов возвращались из Москвы из отпуска.
— Я так и думал, — изобразив на лице озабоченность и скорбно покачав головой, произнес Чип.
Начальник аэропорта, почувствовав, что беседа идет к концу, спросил Уэбба:
— Питер, все остальное в порядке? — Он хотел спросить, не вторая ли это бутылка водки уже стоит на столе, но выразился более округло.
— Ну! Собственно, я через полчаса «приземляюсь» и еду домой.
— Да, на сегодня хватит. — Начальник аэропорта пожал руку сначала Питеру, потом Чипу и вышел.
— Пит, я тоже домой. Может, продолжим нашу беседу у меня? Только чего-нибудь съестного купим по дороге, а то в квартире холостяка бар полон, а холодильник пуст. Так что?
— Я тоже не женат. — Прежде чем Вирджил успел перебить его вопросом, Уэбб пояснил: — Она схватила за горло какого-то молодого актера из тех, что играют благородных ковбоев в вестернах.
Чип шумно глотнул. Потом налил остатки водки себе и Питу:
— Ты знаешь, моя тоже.
— Ушла?
— К актеру. Ей нужна светская жизнь, а мои заботы и нервотрепки для нее…
Они выпили и вышли на улицу. Полицейский стоял и демонстративно охранял «порше» Вирджила.
Когда приятели влезли в машину и пристегнулись ремнями, Пит вдруг начал издавать звуки, больше всего похожие на всхлипывания.
