У синего моря | страница 14

— Матвей, научи говорить с бумагой!

— Это нескоро, Иван. Переезжай. Алексей Иванович научит, в школе.

— Думать надо.

— Ну думай, да скорее.

Больше всего Ивана поразила фотография Анки. Дрожащими пальцами он гладил ее лицо, смотрел на свет, вздыхал. На лбу вздулась тяжелая складка, плечи опустились.

Кажется, совсем недавно он играл с девочкой Анкой. Она любила смеяться и петь. Они вместе ходили дергать мох, собирать ягоду, рвать черемшу. Егор, отец Анки, тогда пас оленей у брата Данилы. Хорошо жилось Ивану. Анка была маленькая, тоненькая. Часто она приходила к ним в юрту и, подсев к матери Ивана, присматривалась к ловким пальцам женщины. Оленьи жилы, поблескивая, ложились то ровным стежком, то елочным крестиком. Иван мог подолгу смотреть на Анку, и с каждым днем она казалась ему все лучше и лучше.

Потом Анка заболела. Спустя три года ее хотели выдать замуж, но она убежала от жениха. Ее нашли почти замерзшей. Егор увез ее и больше не приезжал, остался жить у Матвея.

Иван отчаянно тосковал по ней. Часто приходил на те места, где они бывали вместе, садился и разговаривал то с ружьем, то с кустиком цветущей рябины, или с желтыми крупными подснежниками, которые очень любила Анка. Скоро умерла мать, Иван затосковал еще больше. Он хотел взять Анку в жены, но Данила этого не хотел. Нет Анки, она где-то очень далеко и стала совсем другой.

Он так задумался, что забыл про Матвея и Егора.

— Ты что, Иванко, такой? — спросил Егор. Иван вздрогнул, потом тихо попросил:

— Дай мне бумагу с Анкой!..

— Возьми. Она, однако, скоро сама приедет, летом, пожалуй.

— Матвейка! — взмолился Иван. — Дай закон на бумаге, не хочу я старую жену, лисы много дам, олешек всех!

— Горе мне с тобой, Иван. Нет у нас такого закона. Переезжай к нам с женой.

— Нельзя, Анку надо… Егор, скажи, можно?

— Пожалуй, нет такого закона. Анка сердиться будет…

Больше Иван ни о чем не спрашивал, ничего не просил, взял фотографию и в тот же день уехал.

Ноздреватый снег с хрустом проваливался под тяжестью нарты, собаки шли тихо. Положив остол [3] на колени, Иван безразлично смотрел на собак. В голове тяжело бродили неясные мысли. Он старался избавиться от них, но мысли назойливо толклись, мешали одна другой, непонятно тревожили душу.

А солнце припекало, собаки совсем выбились из сил, и передовики, виновато поджав хвосты, остановились. Иван, казалось, только этого и ждал. Достал фотографию Анки и снова стал рассматривать. На бумаге Анка была очень красивая, но какая-то непонятная. Ивану казалось, что даже смотрит она не так, как все женщины, каких он видел. В глазах Анки было что-то новое и тоже чужое. Он тяжело вздохнул, прошептал: