На какое-то мгновение мне даже показалось, что я уже видел эту картину. Но где? Когда?
— Вон там, ближе к горе, — объяснял между тем мой спутник, — ты можешь разглядеть наш новый завод. Левее, в тех больших цехах, делают паровозы, вагоны, мостовые краны. А из ворот этого завода выходит все, что нужно золотым приискам и угольным шахтам: золотомойки, угольные комбайны, врубовые машины. Люблю этот завод. Понимаешь, рядом с мартенами зелень, цветочные клумбы, фонтаны бьют. Ну, пойдем дальше. Там, у берега, теплоэлектроцентраль. А это, это… Позволь, что же это такое? Какой-то завод… Столько настроено, что немудрено и сбиться.
А я вспомнил вдруг зал заседаний Красноярского городского совета, черноволосого человека в синем костюме у огромного листа бумаги, на котором нарисованы заводы, парки, река с пароходом и парусной яхтой. Человек, водя по листу указкой, говорит:
— Вот, товарищи, перспективная схема планировки промышленного правобережья Красноярска. Здесь, на пустыре у подножья гор, мы предполагаем разместить большой завод. Здесь отводим место паровозостроителям. Этот степной участок намечен для завода золотопромышленного оборудования. Правда, место тут невеселое, но кто помешает нам озеленить заводской двор, посадить цветы и даже — не улыбайтесь, товарищи — устроить фонтаны?
Это заседание, которое пришло мне на память, состоялось весной 1933 года. Охотники еще ездили тогда стрелять зайцев на пустынный правый берег.
С вершины сопки мы долго смотрели и на старый город и на могучий Енисей. Массой сверкающей воды вырывался он из-за темной зелени гор и, пробежав мимо пристаней и набережных, устремлялся дальше на север, теряясь в манящей синей дали. Свисток белого теплохода, сзывающий пассажиров, едва донесся до нас. И захотелось сейчас же, немедленно бежать за билетом, тащить чемодан в каюту и плыть, без конца плыть навстречу берегам, таким знакомым и таким изменившимся.
* * *
Весь следующий день я бродил по берегу, раздумывая, куда отправиться раньше — вверх по реке, к югу, или вниз, на север.
Время было весеннее. Караваны собирались и в „золотую тайгу“, и на рыбные промыслы, и на лесные разработки, и на горные притоки — только выбирай. Но чтобы выбрать, надо было посоветоваться с лоцманами, с капитанами, со шкиперами.
Я отправился туда, где обычно останавливался разный мелкий флот. Тут стояли остроносые большие лодки с Ангары, катера, барки со странной надписью на борту — „Ангарская экспедиция“, плоскодонные баржи, нагруженные продуктами для ближних золотых приисков. На волнах, поднятых прошедшим мимо пароходом, покачивались колхозные катера.
