Вашингтон дал мне столь необходимую передышку после отношений с Мерри Фарни, но не мог же я вечно учить студенток института моды рисовать эскизы.
А история с Мерри Фарни все еще не была завершена. Она названивала мне в Вашингтон, пыталась убедить вернуться к ней. Этого я делать не собирался, но в конце концов согласился встретиться с ней в Нью-Йорке, чтобы обсудить ситуацию.
Я приехал вместе с Тони Кроком, сыном вашингтонского корреспондента «Нью-Йорк таймс». Мне не хотелось встречаться с ней наедине. Мы зашли в ее квартиру ближе к вечеру, и она сообщила, что мне заказан номер в отеле «Лоуэлл». «Я знаю, что здесь ты останавливаться не захочешь, — добавила она, — хотя я все еще надеюсь на наше примирение. Я скоро отплываю в Европу и хочу уговорить тебя путешествовать вместе».
«Не думаю, что это хорошая идея, — отозвался я. — Но мне бы хотелось поговорить о том, что нам теперь делать».
«Ладно», — согласилась она и предложила вместе поужинать.
За ужином она включила все свое обаяние, и в итоге это был один из немногих спокойных вечеров, который мы провели вместе. Она снова пыталась уговорить меня плыть с ней в Европу, и я вновь отказался. Я сказал, что не вижу будущего у наших отношений и что лучшим выходом из ситуации будет развод.
«Хорошо, — ответила она. — Но я настаиваю, чтобы развод происходил в Нью-Йорке».
А вот на это я был не согласен. В те годы для развода в Нью-Йорке требовались доказательства физической или моральной жестокости. Я еще не получил американского гражданства, а обвинения в жестокости грозили мне депортацией. «В Нью-Йорке мы сможем развестись после того, как я получу гражданство», — сказал я.
«Нет, это не годится», — возразила она. Если уж развода было не избежать, она хотела как можно скорее покончить с этим делом.
Я предложил развод в Рино[73], и казалось, что она готова на это пойти. «Ну, что ж, если другого варианта нет… Мне жаль, что все так закончилось».
Она держалась приветливо, очень по-дружески. Я чувствовал, что прощаю ее за все обиды, даже за медяки, которые она швырнула мне в лицо, но к тому, чтобы все начать сначала, я готов не был. «Ты ведешь себя благородно, — сказал я ей. — Хорошо, что мы можем все обсудить как цивилизованные люди и остаться друзьями».
К концу ужина появился мой друг Крок, и с ним она тоже была любезна. В конце концов она сказала нам: «Я вынуждена с вами попрощаться, потому что должна собирать вещи для путешествия в Европу. Но ведь вам ничего не мешает задержаться и выпить еще, не так ли?»
