— Не знаю, с чего начать, — сказал я, уставившись на белый лист. Это была проблема, которую я переживал всякий раз, когда садился писать, но я понемногу стал справляться с этим лучше. Расслабив свои мысли, я мог войти в свою душу через боковую дверь, сесть, скрестив ноги, и изучать иероглифы.
— Начни с самого худшего, — сказал Дж., улыбаясь, — если самое худшее — это не ты.
* * *
Трудно было вызвать в воображении родословное древо из ранних детских воспоминаний. Жизнь моего отца с того момента, как в нем открылось призвание проповедника, заполняла пустоту в нашей семейной мифологии. Его значение для нашего города и общины, казалось, заслоняло все, что мы знали о самих себе. Я был Его Сыном. Мама была Его Женой.
Люди всегда знали моего отца как убежденного верующего, но в пятьдесят лет он предпринял следующий шаг — спотыкаясь, прошел между лавками в нашей церкви, дрожа и плача, преклонил колени вместе со всей конгрегацией, и тогда наш проповедник объявил, что Бог призвал моего отца к служению.
— У меня не было цели в жизни, пока я не нашел свое призвание, — повторял мой отец каждую неделю, стоя на кафедрах по всему штату Арканзас, пока мы с мамой тоже не начали в это верить, чтобы попадать в тон с его аудиторией. — Я был ничем. Но Бог излечил меня. Он исцелил меня. Дал мне цель.
Меньше чем через неделю, на середине программы «Исток», мы с мамой собирались приехать из учреждения ЛВД на рукоположение моего отца в проповедники баптистов-миссионеров, и там нас должны были пригласить, чтобы мы встали рядом с ним на ярко освещенной сцене перед аудиторией более чем в двести человек. Эта поездка была уже заранее одобрена персоналом и считалась существенной для моего развития, настоящей возможностью испытать мою преданность делу. Предполагалось, что в церкви мы с мамой будем держаться за руки, улыбаться, разражаться слезами в нужный момент. Важные члены Американской ассоциации баптистов-миссионеров собирались приехать со всех уголков Арканзаса для публичного интервью с человеком, который, как намекали многие, должен был стать их будущим Петром, будущим Павлом, человеком, чей моральный компас приведет все в порядок для баптистов, будет направлять их, чтобы они крепче верили в непогрешимость Библии, дистиллирует многие из сложностей, которые с недавних пор начали осаждать нашу ассоциацию. Такие, как развод, совместное сожительство, и самая насущная — гомосексуальность.
— Просто думай о том, кто ты есть, — сказал Дж., добавляя последние штрихи к своей картинке. Он так привык к этим упражнениям, что мог бы рисовать символы с закрытыми глазами. — Потом отследи это в своей семейной истории.
