— Да, — сказала Эрика, — положение безвыходное. Вам, Анетта, нужно где-то переждать проклятую чуму. И лучше бы — не там, где ваше дитя. Если вы будете вместе с ребенком — мужу легче будет найти вас.
— Он сошел с ума, он не верит ни единому моему слову, — пожаловалась Анетта.
Эрика подумала, что на месте мужа и она бы не поверила. Но не все ли равно, кто отец младенца? Ей, Эрике, это совершенно безразлично. Главное — вот сидит особа, которая поможет добраться до князя Черкасского.
— Если мы действительно друзья, то я могла бы вам помочь. Но и вы помогите мне. Так вышло, что мы друг другу необходимы…
— Это Андрей Федорович так устроил! — воскликнула Анетта. — Я знала, что Господь пошлет мне избавление! Это через Андрея Федоровича оно пришло!
Эрика возражать не стала.
Глава 9
Возвращение дурехи
— Ни черта! — сказал Нечаев и соскочил с коня. — Всю задницу себе отбил. Никто ничего не видел! Как сквозь землю проклятая дура провалилась!
— Чтоб я еще когда с тобой связался, — хмуро сказал Воротынский. — Ты неудачник, Мишутка. За что б ты ни взялся, итог один — пустые хлопоты. И что я, старый дурак, за тобой увязался?
— Или на небо живьем вознеслась? — спросил Нечаев. — Как бы не свалилась в пруд и не утопла.
— Помяни мое слово, она в парковых прудах. И плакали наши деньги. Да и не только деньги…
Нечаев перекинул поводья через конскую голову, что было совсем просто — конь устал и морда у него только что в колени на ходу не утыкалась.
— Сделаю проводку и пойду задам ему корму.
— Он-то свой корм заработал!
Воротынский был прав — да разве сейчас время для правоты?
Уже не впервые с Нечаевым приключалась такая история: брался за дело, сперва все ладилось отменно, словно бы Фортуна несла его в ладонях, и любое безумство сходило с рук. Вот сейчас — дивно совпало, что в Курляндии случайно встретил старого боевого товарища, что люди этого товарища изловили на лесной дороге беглую дуру, что обвели вокруг пальца опытного сыщика Бергмана, посланного за дурой, чуть ли не из-под носа у него увезли девку. И далее везло — в Риге с ним не столкнулись, письма дождались, в Царском Селе дуру спрятали. Всего-то с гулькин нос дела осталось — в нужный час препроводить ее под венец. И — извольте радоваться! — тут-то голубушка Фортуна сказала: «А не жирно ли тебе, Мишка Нечаев, будет?», повернулась спиной, задрала юбки и показала в точности такой же огромный круглый зад, как на французской срамной гравюре.
Самое печальное — он знал, когда и почему все это началось.
