Саша свернул газету, выронив пару листов и даже не заметив этого, и положил ее на стол. Достал из кармана телефон, зачем-то потряс его, раздраженно потыкал пальцем в экран… И вдруг, словно почувствовав, что на него смотрят, обернулся и уставился прямо на них.
Еще один автобус остановился рядом на светофоре, обдавая их жаром и загородив и Сашу, и кафе.
— Я пойду спрошу у него, — буркнул Макс неожиданно для себя самого.
— Что спросишь? Зачем? Да что с тобой такое? У тебя же спина вроде больная, а не голова! — Том посмотрел на него с испугом.
Макс ничего не ответил. Он и сам себе не смог бы объяснить, зачем ему понадобилось встревать не в свое дело, но он даже отсюда, через дорогу, сквозь гул транспорта, ощущал островок густой тени, невидимый ореол, который висел над Сашей, тяжелый шлейф, который тянулся за каждым его движением. Макс сразу узнал это чувство, ему была знакома эта потерянность, от которой он сам пытался отделаться бесцельными и бессмысленными действиями — потолкаться среди людей, зайти в кафе, выпить, не чувствуя вкуса напитка, повертеть что-нибудь в руках… Может, и Саша, когда крутился там, возле театра, тоже видел что-то такое, от чего не может оправиться? И теперь не в силах вернуться на работу, которую вообще-то никто не отменял. Он — жертва, такая же жертва, как они, отравленная липким ползучим кошмаром. Но они уже здоровы, почти совсем здоровы, а вот Саша не в себе. Нехорошо оставлять человека в таком состоянии.
И когда для пешеходов загорелся зеленый, Макс уверенно зашагал через дорогу. Том сопел неодобрительно, но не отставал.
Саша уже снова погрузился в задумчивость и испуганно дернулся в ответ на приветствие, но тут же узнал их и заулыбался.
— А вы почему тут, а не на концерте? — Макс решил спрашивать прямо, потому что все равно ничего лучше не придумал. — Вроде говорили, что вы сегодня выступаете.
— Нет. Нет, не выступаю.
— А когда? Завтра?
— Никогда.
— А что так? — Том все-таки тоже решил принять участие в разговоре. — С этим поссорились… с сиреневым?
— С кем? С… сиреневым? — Саша недоуменно нахмурился, потом засмеялся и помотал головой. — Нет, нет.
Он зачем-то потянулся к телефону, но тут же положил его на место.
— Сломался? — спросил Том.
— Да вон какая-то ерунда…
Саша снова взял телефон и показал им: сетка трещин словно стала еще гуще, стекло выкрошилось по краям, а на месте вмятины на экране растеклось чернильное пятно, за которым ничего не было видно.
