— Хороший ты… — прошептала Уют очень тихо.
Мы пошли в комнату, даже не заметив этого. От любви к Уют у меня кружилась голова.
Стояла ночь. От бра в углу исходил слабый свет.
— Я сейчас, — сказала Уют, и я остался один. В комнате у нее было, как в гнездышке.
Мне нравилась ее приверженность к неизменной обстановке. В книжном шкафу появились новые книги. Уют любила пересказывать прочитанное.
В ночи застыли тысячи других освещенных окон.
— Ты не уснул?
Появилась Уют с подносом в руках.
Я смотрел на ее прекрасную фигуру манекенщицы, на лицо с кукольно свежими щеками. У нее была короткая стрижка, ровная челка до глаз, длинные прямые ресницы. У нее была безукоризненная кукольная красота.
— Ешь, — сказала Уют. — А я пока расскажу тебе одну историю. Она мне показалась странной. Я просто ничего не понимаю. — Она задумчиво откусила от бутерброда и обратила на меня внимательный взгляд темных глаз, которые и в спокойном состоянии оставались широко распахнутыми. — Я сейчас работаю в театре. Он на реставрации. Мы с Модой обедаем в кафе. Она и обратила мое внимание на одного человека. Я в последнее стала рассеянной. Так вот. Этот человек ни разу не отсутствовал. Перед ним на столе всегда дымился обед, но он никогда не ел, а только смотрел на нас.
— Ну и что?
— В конце концов, он подошел, чтобы представиться.
— Он ухаживал за тобой?
— Да. — Уют немного покраснела. — Он звонил мне и посылал цветы. Я не могла ему запретить это.
Я подумал.
— Почему?
— Он все это проделывал неожиданно. Я не успевала настроиться на отказ.
Я подумал, что современной женщине достаточно одного ритуала ухаживания. Пустяк, вроде бы.
— А потом он пригласил меня в очень дорогой ресторан.
— Видно, ему пришлось раскошелиться.
— Да. — Уют посмотрела на меня в упор. — Он расплатился сполна. За ужином он продолжал быть очень любезным. Много шутил. Правда, шутки у него были какие-то… — Уют замялась. — Мне смешно не было.
— Но ты все равно смеялась.
— Конечно.
— Прощаясь, он поцеловал тебя пылко и страстно.
— Погоди, Пик. Ты все время перебиваешь. Мне и сейчас не до смеха. Я не собиралась ему ничего позволять.
— Я понимаю.
Она с благодарностью глянула на меня.
— Возле моего дома он обнял меня, его лицо дышало такой страстью, что мне стало не по себе. А затем он вдруг отвалился на спину и замер. — Она замолчала.
Я тоже молчал.
— Он был неподвижен, Пик. Ни пульса, ни дыхания, ничего. Это было ужасно. Он застыл. Я не в состоянии объяснить это.
