– Вы свободны, защитник обездоленных! – отчеканила Умкина, отворачиваясь. – И больше чтобы я вас не видела!
Валера побагровел, силясь не выругаться. Так грубо с ним ещё никто не разговаривал из чиновного люда. Он хотел было ответить не менее грубо: идите туда сами! – но вспомнил слухи о том, что Быка не раз видели с главой комиссии, и остыл.
– Счастливо оставаться, Ребекка Леонтьевна.
И вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Написав в приёмной заявление на увольнение, он вышел из здания Коллегии и нос к носу столкнулся с бывшим напарником. Бык на ходу ел гамбургер, роняя крошки на ворот рубашки, и поперхнулся, узрев перед собой обидчика.
– Приятного аппетита, – вежливо сказал Валера.
– Ди… пре… дер… – промычал здоровяк. – Чё надо?
– Ничё, просто хотел выразить тебе признательность за то, что меня уволили из этой гадской конторы. Тут место только таким, как ты. Я не ксенофоб и отношусь к другим нациям нормально, но братьев-хохлов во власти в России гнал бы из страны с…й метлой!
– Я… русский… – выдавил Бык.
– Как говорил один уважаемый мной еврей: любить водку, халяву, революции и быть мудаком – этого ещё недостаточно, чтобы называться русским.
Инспектор потемнел, сжимая кулак.
– Я тебе за это…
Валера сделал движение рукой, и Бык отшатнулся, роняя бутерброд на асфальт.
– Живи, – засмеялся Грубин, обходя инспектора.
– Дурак! – донеслось вслед ему шипение.
Он помахал рукой, не оборачиваясь:
– Рад знакомству. А меня зовут Валерий.
Оставив Быка переживать поражение, он сел за руль своей «ласточки» и поехал домой, прикидывая варианты дальнейшей жизни.
В органы идти не хотелось, так как пришлось бы подчиняться самым наглым коррупционерам силовых структур. В частную военную компанию он уже устраивался, но не прослужил там и двух месяцев. Но не хотелось идти и в другие подобные структуры от ЧОПов до военных пожарных. Хотелось спокойной размеренной жизни, чтобы не просыпаться по ночам от крика дежурного: «Тревога! Подъём!»
Пришла мысль, что он ещё достаточно молод, чтобы закончить какой-нибудь институт и работать по специальности. Кем? – спросил его внутренний голос. Да хотя бы физиком, как Тим, ответил он. И сразу пришла идея поговорить с другом о решении стать учёным. Ведь не боги же горшки обжигают, в конце концов?
Очки выдали изображение Бодрова.
– Валера? – удивился Тимофей. – Что случилось?
– С чего ты взял, что случилось? – озабоченно спросил Грубин.
– У тебя взгляд человека, потерявшего паспорт.
