— Там вы не хотели разговаривать, а со мной хотите, — сказал я, имея в виду его спор с Карапчевским.
— Там не о чем разговаривать. Слушай, ты хочешь работать в Инткоме, перевернуть мир? — Он заранее знал мои ответы и не ждал их. — Свобода, равенство и так далее? Это всё хорошие вещи, всё правильные устремления. Но там, — он показал в сторону бокового входа, — там ничего этого добиться нельзя. Там всё разваливается, уже развалилось. Карапчевского никто не поддерживает, у него никого не осталось. Только Дианочка-дурочка, да ещё этот жирдяй…
Я развернулся.
— Слушай, подожди. Вот видишь это здание. Здесь все против Карапчевского. На словах они все за. А на деле они лучше утопятся, чем ему помогут. Он всем надоел со своими громкими фразами, со своей скромностью. Они все ему гадят… Видел на стене надписи? Или нет, их вчера закрасили. Ну, ничего, завтра ещё увидишь. Это кто пишет? Благодарные граждане благодарят за героизм? Это ему говорят: ты здесь не нужен! Он каждую неделю их закрашивает, а краску покупает на свои деньги. Потому что тут даже завхоз смотрит на него, как на второсортного человека. Как на кханда! Да он сам за столько лет превратился в кханда. Видел его волосы? Десять лет назад он был почти брюнетом. Скоро он переселится на Острова и будет жить в их вонючей хибаре и хлебать их вонючую бурду.
Он размахивал руками и кричал. Люди, которые проходили по площади, оглядывались. Я начал понимать. Передо мной диффер. Диффер, вот и всё. Наверное, он хотел сказать всё это Карапчевскому. Но не посмел. И теперь говорил мне.
— Мне пора, — сказал я.
Он снова удержал меня. Я разозлился и резко вырвал руку. Будет всякий диффер меня лапать…
— Слушай, дело проиграно, — сказал он. — Всему конец. Интком скоро разгонят, а Карапчевского…
Он замолчал.
— Что? — не вытерпел я.
— Что угодно! Снимут, посадят… Или он пропадёт. Как раньше люди пропадали. Ты историю хорошо знаешь? Народ его не поддерживает, чиновники — только притворяются из-за первого консула. Получается — Дианочка и жирдяй, вот и вся его команда. Хочешь быть с ними?
— Допустим. Это моё дело.
Он хихикнул.
— Слушай, ты на Дианочку, что ли, запал? Это у Карапчевского такой приём для всех юных последователей. Сначала Дианочка их завлекает, а потом они на всё готовы. За идею. Дианочка втюрилась в Карапчевского, она и жизнь за него отдаст, и в постель ляжет.
— Да иди ты!
Я его оттолкнул. Он отступил назад и развёл руки, показывая, что не оскорблён тычком и драться не собирается. Я тоже не собирался и быстро зашагал к дороге.
