Казалось, он хотел сказать что-то возвышенное, но пересилил себя и заговорил деловым тоном:
— Поскольку вы студент, то весь день работать не сможете. Ещё год назад я бы взял вас на половину жалованья. Теперь могу предложить только на общественных началах. С деньгами у нас туго.
— Я согласен на общественных, — сказал я.
— Это на первое время. Потом что-нибудь придумаем. — Он посмотрел на настенные часы. — Вы приходите в понедельник, тогда всё обговорим. Только вы ещё раз подумайте. Работы здесь много, беготня, волокита, бумажки, и никто спасибо не скажет. Начальников выше крыши.
— Но ведь у вас неограниченные полномочия, — сказал я. — Разве вы не подчиняетесь лично первому консулу?
— Подчиняемся, — сказал Карапчевский. — И всем его холуям — от Константинополя до этого здания. Но подробности — в другой раз. Мне пора.
Карапчевский поднял с пола портфель, и мы вышли из-за шкафа. Карапчевский снял с вешалки пальто и шарф.
— Диана, — сказал он. — Вы запишите данные Ивана, а я побежал. Я вас умоляю, вы тоже долго не задерживайтесь, закончить можете в понедельник.
— Хорошо, Александр Дмитриевич, — ответила Диана.
— До скорого, — сказал Карапчевский и, на ходу натягивая шарф, вышел в коридор.
Интересно, Диана слышала мою провальную речь? Виду она не подала. Она записала моё имя и адрес, а затем сказала:
— Увидимся в понедельник, — и вернулась к санитарному состоянию воды.
* * *
На улице солнце ударило мне в глаза. От свежего весеннего воздуха голова закружилась, как от вина.
Я спустился с крыльца и осмотрел стену. Я вспоминал намёки Карапчевского, вспоминал того парня, которого я принял за Гошу. Я понял, за что стене так достаётся. Я понял, почему комитет переселили сюда из главного входа. Но эти трудности меня только раззадоривали.
Я пересекал площадь и краем глаза заметил, что навстречу мне двинулся какой-то человек. В своём опьянении я не сразу услышал, что он что-то мне кричит. Я остановился только тогда, когда он схватил меня за рукав. Я решил, что это кто-то из наших ребят.
Но это был тот спорщик, который чуть не толкнул меня в коридоре. Ему было лет тридцать. Он отпустил руку и извинился.
— Это ведь вы были в Инткоме? — спросил он.
— Допустим, — сказал я и отряхнул рукав в том месте, за которое он хватался.
— Меня Игнат зовут.
Я промолчал. Он перешёл на ты:
— Слушай, я видел, ты шёл к Карапчевскому. Ты, наверное, тоже хочешь работать в Инткоме?
— Допустим.
— Допустим, допустим… Слушай, давай поговорим.
