— Считай, что я уже знаю, — сказал Божко. Он стоял посреди комнаты, высокий, пузатый, а сейчас взял стоящую на столе туфлю убитой и внимательно смотрел на нее. — Я сам в троллейбусном служил. Можно выйти оттуда и без пропуска, свободно, и никакой вахтер на тебя внимания не обратит. Многие на троллейбусе выезжают, если по пути. И в раскрытые ворота можно выйти, когда троллейбусы заезжают-выезжают. Какая маленькая туфля.
— Тридцать второй размер, — сказал Эдуардыч. — Хотя убитая, кажется, высокого роста была… Великий магистр сказал, чтобы мы убийцу обязательно достали. — Эдуардыч сжал свой маленький кулачок. — Обязательно.
— Это я без магистра знаю, надо раздавить упыря, — хмуро произнес Божко. — Только что мы выявили имя погибшей. Не столь обычное для нашей местности. Морелла. Морелла Золотарева. — Божко все стоял посреди комнаты с туфлей в руке. — Маньяки столь похожи на людей! Сегодня вместе с ментами на месте убийства одна журналистка тусовалась. Она на нас, на орден работает. Ничего особенного ей не сообщили, менты сами мало что узнали. Кажется, эта Морелла из варьете «Красная мельница», служила там танцовщицей. Служила, да… — Повторил Божко. — И это имя настоящее, не псевдоним.
— А что, на свете еще существуют варьете? — спросил, молча сидевший до этого, Лев.
— Оказывается, есть, — ответил Божко. — Не столь далеко от парка, рядом со стадионом. И она, Морелла, шла напрямик оттуда, похоже, в сторону дома.
— Собакой надо серьезнее заняться, — совсем неожиданно раздался голос командора Кукука, низкий, медленный. Такой, какой с другими не перепутаешь. Оказывается, Эдуардыч включил скайп. — Непонятно, как она того злодея пропустила.
Эдуардыч махнул рукой Льву: иди, мол, ступай!
— В ордене только что суд был над убийцей, — выходя, еще слышал тот голос Кукука. — Все единогласно решили: достоин смерти! Теперь вердикт великого магистра надо ждать, но уже понятно, каков он будет. Магистр скажет тоже самое. Умирать должны те, кто этого заслужил, а не те, кто по парку гуляют. Эх, быстрее бы эту крысу разыскать! — добавил невидимый Кукук с явным нетерпением.
Оказывается, этот каменный человек способен был испытывать нетерпение.
Обнаружилось, что на улице уже начинало темнеть. На скамейке под окном сидели Чаплин и Ангел. Ну да, предстоял очередной ночной патруль. Сейчас в ордене собирались многих вывести на улицы, даже привезли кого-то из Горохового. Эдуардыч говорил, что так приказал магистр. Все надеялись, что, может, повезет и удастся случайно схватить убийцу.
