.
Аллилуева действительно рассказывала Сталину о делах в Промакадемии[318] и вполне возможно, что получаемая от жены информация откладывалась в памяти вождя. Об этом свидетельствуют воспоминания Кагановича: «Помню, когда я потом обедал у него дома, Сталин спросил жену (она тогда тоже училась в Промакадемии): “Надя, это тот Хрущев из Промакадемии, о котором ты мне говорила как о хорошем работнике?” – “Да, – ответила она. – Он хороший работник”»[319]. Но, судя по истории с Ковалевым, представляется маловероятным, чтобы Сталин, принимая ответственные кадровые решения, исходил из информации, полученной от одного источника. Как бы то ни было Хрущев, вспоминая знакомство с Аллилуевой, говорил: «Полагаю, что именно это определило отношение ко мне Сталина не только тогда, но и позднее» [320].
Молотов, на глазах которого восходила звезда Хрущева в 1930-е гг., давал тому более прозаические объяснения: «Сталин увидел в нем кое-какие качества и хотел использовать. И использовал». Вячеслав Михайлович развил свою мысль: «Он [Сталин. – К. А.] его как практика ценил, – что он нюхает везде, старается кое-что узнать – Сталину такой человек нужен, чтоб он мог на него положиться более-менее»[321]. И думается, эта оценка ближе к истине.
Еще до того, как Хрущев начал занимать высокие руководящие должности в Московском комитете, его фамилия была известна Сталину. Их первая официальная встреча произошла 4 мая 1931 г. Именно тогда секретарь Бауманского райкома Хрущев, вместе с партбюро Промакадемии, впервые попал на прием к Сталину. Буквально за час до встречи делегация представила вождю письменные соображения по обучению слушателей. Никита Сергеевич все еще оставался членом партбюро академии и вполне мог участвовать в подготовке этого документа. Сталин внимательно ознакомился с документами, о чем свидетельствуют его пометы при прочтении и набросок замечаний по ряду пунктов. Один из пунктов привлек особое внимание вождя: «В осуществление лозунга об овладении большевиками техникой необходимо немедленно принять ряд практических мероприятий, обеспечивающих обязательное овладение к концу пятилетки минимумом технико-экономических знаний всем комсоставом промышленности». При прочтении, помимо подчеркиваний в тексте, Сталин несколько раз обвел этот абзац текста волнистыми линиями, а в левом поле от него сделал карандашом пометы: «Срок излишен», «NB»[322]. Таким образом, вождь отметил, хотя и не одобрил, проявленное членами партбюро рвение. Возможно, по итогам этой первой встречи свои оценки и выводы он сделал в отношении Хрущева.
