. И хотя, судя по дальнейшему изложению фактов, дело с выездом Юдина все равно затягивалось, свою задачу Никита Сергеевич выполнил.
В конце 1932 г., узнав о быстро набирающей инициативе о переименовании Сокольнического района в Кагановический, Лазарь Моисеевич поспешил обратиться к Хрущеву. Он даже не поленился переписать свои указания на обороте блокнотного листа с типографским бланком ЦК ВКП(б): «Никита Сергеевич! Я узнал, что разговоры о переименовании Сокольнич[еского] района в район им. Кагановича приняли широкий характер, вплоть до того, что об этом печатается в заводской газете “Красный богатырь”. Очень прошу тебя срочно вызвать районщиков, взгреть и предложить им приостановить это дело немедля. Вся эта штука совершенно не нужная и даже вредная. Добейся, пожалуйста, прекращения бузы. Л. Каганович. 7.XII.1932 г.»[235].
Строительство московского метрополитена дало возможность Хрущеву раскрыть и развить все свои способности. Всесоюзная стройка (что означало отдельную строку финансирования в бюджете СССР) имела помимо транспортного еще и военное значение, что гарантировало пристальное внимание к ней Сталина. В случае возникновения затруднений это позволяло Никите Сергеевичу связываться напрямую с различными наркоматами и руководителями обкомов. По многочисленным свидетельствам он часто посещал проблемные участки строительства (станции «Охотный ряд», «Красные ворота») и тщательно следил за графиком выполнения работ. Иной раз Никита Сергеевич мог сам предложить или поддержать рискованные технические предложения специалистов (строительство метрополитена глубокого залегания по предложению инженера В.Л. Маковского, постройка первой в мире трехсводчатой станции глубокого заложения инженером И.Д. Гоцеридзе). Вмешательство Никиты Сергеевича доходило даже до архитектурных проектов. Так, ознакомившись с проектом вестибюлей станции «Комсомольская», он внес изменения в ширину их площадок, лестниц, проходов. Как вспоминал начальник этого участка строительства: «До его посещения оставалась незамеченной, казалось бы, такая простая вещь, что, открывая двери выхода на улицу, пассажир слетал бы с лестницы, так как тут же за порогом шла лестница и проектом не была предусмотрена площадка»[236]. Если приехать на проблемный участок у Хрущева не было возможности, то он звонил. Фактически в 1934 г. он стал непосредственным координатором всех руководящих уровней этой всесоюзной стройки. Парторг строительства метрополитена К.Ф. Старостин свидетельствовал: «Кабинет тов. Хрущева превратился в кабинет одного из руководителей Метростроя, где и парторги, и начальники шахт, и инженеры, и отдельные бригадиры детально разрабатывают позиции для выполнения смелых, боевых заданий своего испытанного руководителя Л.М. Кагановича»
