Познакомился я со «староверами» в 80-е годы. Заходил на Рогожское кладбище к «поповцам», выстаивал долгие службы, которые совершали митрополит Алимпий (Гусев) и епископ Флавиан (Вдовин). С «беспоповцами» было сложнее. Они тогда в Москве имели два места молитвы на Преображенском кладбище – Крестовоздвиженскую церковь Федосеевского согласия, самого строгого, отделенный главный алтарь Никольского храма, где молились верующие согласия Поморского, чуть менее консервативного. И в этом храме, и в Крестовоздвиженском можно было лишь постоять у двери – дальше не пускали. Молились там несколько бабушек и два-три мужика в традиционных русских одеждах. Ни электрического света, ни техники не принималось. А самым потрясающим был запах – старых книг, старого дерева и какой-то снеди (трапезничали староверы тут же). Еще раз я слышал такой же запах лишь еще в одном месте – в старой деревянной хасидской синагоге в Марьиной Роще, давно уже сгоревшей. Впечатление от бес-поповских моленных было совершенно потрясающим: среди шумной Москвы ты погружался если не в семнадцатый век, то уж наверняка в середину восемнадцатого. Иногда удавалось разговорить кого-то из мужчин-старообрядцев. Разговоры были хорошо знакомые по православной среде: о последних временах, антихристе, лукавом веке…
В конце восьмидесятых возил по Москве гостя – пожилого лютеранского пастора из Швеции. Тот попросил показать ему старообрядческую службу. Мы рискнули посетить поморскую общину на Преображенке. Войдя в храм, пастор через меня как переводчика вежливо поинтересовался, можно ли постоять-послушать. Ему ответили: «Стойте, слушайте, только не молитесь». Я честно перевел. Пастор надолго задумался.[21]
Современное старообрядчество гораздо более открыто – и я не знаю, плохо это или хорошо. Митрополит Московский и всея Руси Корнилий бывает на множестве мероприятий, общается с самыми разными людьми, произносит мудрые и взвешенные речи. Старообрядцы-интеллектуалы – Александр Антонов, Валерий Коровин – стали завсегдатаями общественных дискуссий, и моя позиция почти всегда совпадает с тем, что они говорят.
Недавно я был у поморцев на Преображенском кладбище – новая моленная, сияющая свеженаписанными иконами, находится на втором этаже дома, превращенного общиной в офисный центр. Внизу есть трапезная, где с удовольствием обедают клерки, полицейские, торговцы с близлежащего рынка. Раньше, между прочим, староверы выкидывали «поганую» посуду, использованную «никониянами», и трапезничать вместе с ними не садились. Сейчас же пироги и сладости, которые пекут у Рогожской заставы, очень популярны в Москве – есть они и в лавке при храме, где я служу.
