Впрочем, «древний» колорит до сих пор сохранился и привлекает многих. Притягивают людей и строгость нравов, и длинное богослужение, лишенное даже намека на чувственность и «душевность», ворвавшуюся в «никонианскую» жизнь в XIXXX веках. Человек десять из тех некогда молодых людей, с которыми мы вместе начинали церковную жизнь, перешли в старообрядчество. А еще больше моих знакомых стало единоверцами – людьми, принадлежащими к Русской Православной Церкви, но молящимися по старому обряду. В Москве и Подмосковье есть несколько храмов, где богослужение совершается именно так. При одном из них, Покрова в Рубцове, действует Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции, которым руководит священник Иоанн Миролюбов – между прочим, бывший известнейший «беспоповский» наставник из Риги.
В церкви Святого Михаила Архангела в подмосковной Михайловской Слободе бывает множество интеллектуалов-единоверцев, в том числе философ Александр Дугин. Однажды я поехал туда на Крещение. Служба началась ранним вечером и закончилась около пяти утра – на Иордань ходили с пением канона, минут тридцать в каждую сторону. Но потом хватило сил на трапезу с разговорами о будущем России и мира. Вот так: старый обряд и связанный с ним образ жизни помогают выковать недюжинную волю и воспитывают ум…
Когда-то англиканская конфессия считалась одной из самых близких к Православию. Не связанная «вселенскими» властными комплексами Ватикана, отделившаяся от Рима по политическим, а не по вероучительным причинам (между прочим, англикане не любят, когда их называют протестантами), она даже была готова объединиться с нами. Такая возможность подробно рассматривалась обеими сторонами в конце XIX – начале ХХ веков.
Однако потом диалог расстроился. И главной проблемой стало то, что англикане, дистанцировавшись от Рима с его теологическими и организационными строгостями, постепенно начали уделять все меньше внимания вероучению вообще. Как допустимое стало восприниматься почти все, что нравится людям и не выходит за рамки пресловутой политкорректности. И дистанция с Православием начала стремительно увеличиваться.
На волне либеральных движений 60-х годов появились требования возведения женщин в священнический сан. «Епископальная церковь в США» – американская «версия» англиканства – рукоположила первую даму в 1977 году, «Церковь Англии» – семнадцатью годами позже. Потом появились женщины-епископы. Будто бы и не были мужчинами Христос, Которого символизирует священник, и все апостолы. Будто бы и не сказано в «неполиткорректном» Писании: «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» (1 Кор. 14, 34).
