Homo ludens | страница 33

Сейчас у нас 2018-й. Конец марта. Иногда раскрывается голубое небо и появляется солнышко. У всех обитателей Баковки есть интернет. Моя старшая внучка Танечка вот уже пять лет живет с мужем в нашем старом доме и буквально на днях родит мальчика, сделав меня прабабушкой. Мы собираемся вместе с новыми поколениями Паперных на разных верандах, листаем «Собаковку» – громадный альбом рассказов, воспоминаний, детских рисунков, фотографий, стихов, буриме с фанерной обложкой, изготовленной дизайнером В. Паперным. Этим альбомом мы, со-Баковцы, пытались возродить традицию, начатую Зямой еще в 1950-е, когда на даче издавались разного рода рукописные юмористические журналы и стенгазеты. Иногда к нам присоединяется сам дизайнер, ныне профессор Калифорнийского университета, приезжающий из Лос-Анджелеса, но это случается все реже и реже.

Да здравствует все то, благодаря чему мы, несмотря ни на что!

Рукописный журнал «Их было пятеро», 1955. Обложка

Рукописный журнал «Их было пятеро», 1955. Страница 1

Рукописный журнал «Их было пятеро», 1955. Страница 5

Альбом «Собаковка», 1980

Алексей Паперный, 1980-е. Фото К. Горячева

Это не воспоминания, это скорее тост. Отец моей мамы, мой дед, которого я никогда не видел, Борис Самойлович Паперный и Зиновий Самойлович Паперный, братья-близнецы, родились в 1919-м. Борис погиб в 1941-м. Зиновий Самойлович, мой двоюродный дед, умер в 1996-м.

Я не помню, как я к нему обращался. Для мамы он, конечно, с детства был Зямой, Зямочкой, на ты, разумеется. И все вокруг тоже – Зяма, Зямочка, папа и т. д. А я всегда обращался к нему на вы, но «Зиновий Самойлович» произносить мне было очень трудно, как-то это не по-родственному. И я просто ловко избегал обращений, ну, типа «здрасьте» при встрече, а дальше и не надо. И так много-много лет. Но за глаза я всегда называл его Зямой – «Зяма приехал», «Зяма рассказал анекдот» и т. д. Поэтому сейчас я тоже буду называть его Зямой.

Зяма ко мне хорошо относился. Я понимаю, что это наглое заявление. Но для меня это важно. Я Зямой восхищался и гордился родством с ним. Когда я был маленький, он на меня, кажется, вообще внимания не обращал. Но потом он ходил на мои спектакли и концерты, и ему нравилось. По крайней мере, не не нравилось. Для меня это было успехом, восторгом, признанием, я читал его книги, слушал, как он говорит, рассказывает анекдоты. Kак можно так остроумно, точно и понятно писать и говорить о непростых вещах!