Их приезд благотворно повлиял на старого назира, через несколько дней он поднялся на ноги. Болезнь отступила. Не было только покоя на душе. Как по зною и духоте чувствуется приближение грозы, так по многим приметам ощущалась близость неотвратимой беды: все чаще сновали в округе незнакомые люди; искоса поглядывали чужие глаза; появлялись и исчезали всадники в полном боевом облачении. По слухам, все ближе подступал к этим местам Кирилов. Вначале поговаривали, что он остановился в Табынске, потом выяснилось, что он в Куганаке. Теперь добрался до Ашкадара, Кашкара…
Однажды примчался гонец от Кильмека-абыза. По взмыленному коню можно было судить, что он очень спешил и гнал без остановки. Гонец сообщил, что Кирилов пересек Зирганскую поляну. Много у него солдат и драгунов. Спереди — войско, сзади — войско. При нем находятся наиб Тевкелев-мурза, сотник Надир Уразметов. С ними же, сказывают, главный старшина Кыдрас…
Гонец умчался дальше. Котло-атай велел ученикам, не мешкая, убрать из медресе все ценное. Кинзя вместе с Алибаем и Каскыном снимали с полок книги, сворачивали молельные коврики и длинные полотенца, пряча все это в надежное место. Каким-то ветром занесло в медресе Бикбулата. Его тоже вовлекли в работу. Больше всех суетился Котло-атай, подгонял мальчишек, сам хватался за книги, но иногда, раскрыв какую-нибудь из них, останавливался и забывал про все на свете, перелистывал чуть тронутые желтизной страницы, затем нехотя закрывал, горестно покачивая седой, как летний ковыль, головой. Он дотошно осматривал все уголки, следя за тем, чтоб ничего не было забыто. Будь это ему под силу, он унес бы и спрятал где-нибудь от грозящей напасти само медресе.
Весь аул пришел в движение. Озабоченно покрикивали мужчины, отдавая распоряжения, охали старики, плакали женщины, ведя за собой испуганную, хныкающую малышню. Прихватив наспех кой-какие вещи, они покидали дома и прятались кто где по окрестным лесам и буеракам. От Зиргана до аула Кильмек рукой подать, Кирилов мог нагрянуть в любой момент.
Котло-атай тоже поторапливал подростков, однако сам он, ослабленный болезнью, быстро выдохся и едва передвигал ноги; поэтому далеко уходить не стали и, выйдя из аула, укрылись на опушке молодого дубняка. Залегли в высокой, по пояс, траве и притихли, как перепелиный выводок в минуту опасности. Лишь иногда из-за деревьев, поверх цветущих метелок кипрея и кашки, черными пеньками высовывались головы подростков, пристально наблюдающих за сыртом по эту сторону речки Мекетаулы, откуда ожидался приход Кирилова. Гонец говорил, что войско очень большое. Интересно, каковы из себя солдаты и драгуны? А сам Кирилов, прозванный Сары Санаем, — неужели так страшен? Может быть, пройдут они мимо и никогда больше не вернутся? А если перевернут вверх дном весь аул, перестреляют людей, которые не успели или не смогли скрыться, разорят дома? Кто их знает…
