Прохладная речная вода освежила притомившихся от зноя коней и всадников. Можно было бы продолжить путь дальше, но близился вечер. Алибай предложил остановиться на ночлег в ауле Стерлитамак, в доме Юралыя, управляющего всем хозяйством старшины Мирзагула.
По левую руку спрятался за лесом невидимый отсюда, с дороги, маленький аул Ашкадар. Со стороны него доносился подозрительный шум, слышались крики. Вот кто-то завопил истошным голосом. Юные джигиты остановились, прислушались.
— Странно, что там происходит? — заволновался Кинзя.
— Какой-нибудь скандал, — ответил Алибай. — Беспокойный аул.
— Все-таки, давай заглянем.
Они обогнули лес, непроходимый для лошадей из-за бурелома и сухостоя, продрались сквозь густой ольшаник к речке Бигашке и здесь оставили коней, предварительно привязав их с высоко задранными мордами, чтобы не заржали. Хоронясь в высокой, по самые плечи, траве, приблизились к аулу. Возле крайних избушек толпились люди.
— Ба, это же караты! — прошептал Алибай, и глаза у него округлились.
Солдат было мало. Отряд, по-видимому, забрав скотину и заложников, ушел дальше, а эти поотстали в надежде поживиться еще чем-нибудь и переругивались с местными жителями.
Мгновенно оценив обстановку, Кинзя не стал долго раздумывать.
— Нападем! Налетим на них с боевым кличем…
Не дожидаясь ответа Алибая, он побежал к лошадям, отвязал притороченный к седлу сукмар и вскочил в седло.
С пронзительным криком и улюлюканьем они лихо ворвались в аул. Оторопевшие солдаты, решив, что на них наскочил целый отряд, побросали награбленное и пустились наутек. Только что препиравшиеся с ними деревенские старики, ободренные неожиданной помощью, побежали за улепетывающими карателями, бросая им в спины камни и палки, но далеко преследовать не решились. Кто знает, вдруг возьмут да вернутся основные силы карателей. Не дубинами же отбиваться от них.
Кинзя с Алибаем смотрели друг на друга, еще не остывшие от возбуждения, удивляясь собственной смелости. Вот ведь как, подняли сукмары против солдат, обратили их в бегство, победили.
Потянулись из лесной чащи и начали вылезать из погребов дряхлые старики и старухи, женщины с малыми детьми. Они окружили своих неожиданных спасителей, старались держаться поближе к ним, как бы ища в них защиту на тот случай, если вдруг снова появятся каратели. И начались горестные рассказы, прерываемые плачем женщин.
— О Господи, в чем мы грешны перед тобой? Неужели не видишь мучений наших? Прости нас, Всевышний, и спаси!..
