— Живы будем — не помрем. На все есть милость Аллаха…
Отдаленный звук топота конских копыт прервал беседу. По дороге, идущей по гребню горы вниз, стремительно, с пронзительным гиканьем, мчались всадники. Один из них, на караковой лошади, вырвался вперед, заметно опережая остальных.
— Ха-ай, вот это наездник! — восхищенно зацокали языком мужчины, выражая одобрение.
— Летит, словно горный кречет!
— Ба-а, да это ж Кинзя! Арслан-агай, твой сын!
А джигиты продолжали мчаться во весь опор. Приблизившись к верховьям Назы, завернули за Багратау и скрылись из виду. Вскоре — лошадь не успела бы напиться за это время — они показались с другой стороны горы. Караковая кобыла летела как стрела, выпущенная из лука. Буланый, не отставая, держался поблизости. Вот Кинзя, подзывая, свистнул и на полном скаку перемахнул на его спину. Проскакав немного на нем, опять взлетел птицей на спину караковой.
Арслан-батыр не поразился тому, как ловко и бесстрашно управлялся с лошадьми его сын. Наоборот, можно было заметить по движению бровей, он чем-то был недоволен.
Между тем, караковая, обогнув росшие у оврага три березы, вдруг остановилась и упала прямо в зарослях вишенника. Что такое? Загнал?! Нет, видимо, жестом велел ей лечь. Кинзя, лежа рядом с лошадью, пронзительно свистнул. Буланый описал круг и подбежал, повинуясь приказу. Арслан ожидал, что он остановится. Нет, не остановился. Кинзя, успевший схватиться за переднюю луку, что-то сказал ему и в одно мгновение запрыгнул в седло, успев на лету продеть ноги в стремена. И тут же вскочила на ноги караковая.
Скакавшие за Кинзей джигиты шумно радовались, кричали. Взрослые тоже, стоя рядом с Арсланом, хвалили его сына:
— А ведь получается!
— Твоя кровь, батыр, бушует в джигите!
Кинзя продолжал демонстрировать свое искусство. Отец не отрывал от него глаз, зорко подмечая и удачные приемы, и промахи. Похвала вовсе не умиляла его. Что-что, а уж это сын должен уметь. Иначе какой из него мужчина?
С незапамятных времен, уходя на войну или отправляясь в дальнюю дорогу, башкиры берут с собой запасного коня. Он так же обучен, как первый. Если с одним случится в пути несчастье, довезет другой. Когда лошадь понимает хозяина и привязана к нему, она никогда не оставит его в беде. Но для ее воспитания требуется время и опыт. Как же успел Кинзя сделать так много за столь короткий срок? Не зря он, стало быть, возился с ними от зари до зари.
«Что ж, из малайки будет толк», — порадовался Арслан за сына и попросил одного из мальчишек позвать его.
