Таким образом, первая тропа была проложена. На следующий год по этой тропе к хану Абульхаиру прибыла новая, более представительная посольская делегация. Ее главой был назначен Кутлумухаммет Тевкелев. И хоть остер был у него язык, а ум замешан на хитрости, он, не понадеявшись на собственные силы, включил в посольство большую группу башкир. Даже оделся, как и они, — в зеленый елян и сафьяновые сапожки, на голову напялил малахай из черной лисицы. Отказавшись от кареты, взобрался на чалого коня с густой гривой и длинной челкой на лбу.
Ай, какой под Тевкелевым конь,
Быстрый и горячий, как огонь… —
пропели ему вслед провожавшие.
Настроение у Тевкелева было приподнятое. Судьбой своей он доволен. Карьера делается, авторитет растет.
— Я заставлю киргиз-кайсаков покориться, — чванливо заявил наиб, выезжая из Уфы.
Можно было подумать, что он первый делает шаги к казахам по тропе мира. И еще ему казалось, что они, молящие Россию о помощи, должны организовать пышную встречу главе делегации. Только зря Тевкелев петушился, сразу сник гребешок, когда Абульхаир принял его прохладно. На хана повлияли некоторые приближенные, ропща на то, что он не посоветовался с ними.
Переговоры начались, и тут все дело испортил сам Тевкелев.
— Наши советы считай для себя законом, — заявил он хану с присущей ему надменностью.
— Я никому не позволю вмешиваться в мои дела, — мгновенно взъерошился Абульхаир.
Поняв, что перегнул палку, Тевкелев попытался исправить свою ошибку, но один из советников, сидевший справа от хана, враждебно глянув, произнес:
— Мы не доверяем твоему слову, посланник. Ты не успел приехать к нам, как уже обманул, назвав себя Кутлумухамметом. Ты есть гой Алексей Иванович.
Аксакалам этого было достаточно. Осквернитель ислама вызвал в них негодование и гнев.
— Веру свою за крест продал, нас и подавно продашь!
— Зачем ты обманул меня?! — взревел Абульхаир и выхватил из ножен саблю. Валяться бы окровавленной голове Тевкелева на белой кошме, если бы башкирские старшины Алдар-батыр и Таймас-тархан не удержали взбешенного хана.
Переговоры оказались скомканными. О спокойном обмене мнениями не могло быть и речи. Попавший в немилость Тевкелев не мог никуда шагу ступить один. В его жизни теперь был волен хан. Впрочем, он и сам боялся покидать отведенную ему юрту, чтобы не попасть в руки сердитых на него казахов. Но и обратно в Россию Тевкелев не торопился. Там тоже могут посмотреть косо, если вернется ни с чем. Набравшись терпения, во всем советуясь с башкирскими посланцами, искал он пути к соглашению с ханом. Надежды не терял, потому что у Абульхаира не было иного выхода, как дать согласие на протекцию со стороны России.
