— Мертвый он, дура! — воскликнула старушка. — Перерождаться начинает. Иван, очнись!
— Стол! Стол вверх! — с трудом оторвав взгляд от энергетических потоков, которые стали сплетаться в толстый, крепкий жгут, воскликнул мастер.
Поток струящейся энергии перестал напоминать обычный жгут. Он принял вид сплетающихся живых корней, что стали оплетать руку мертвеца. Они проникли в плоть и в мертвое тело, заполняя пустоту, хлынул мощный энергетический поток.
Парни непонимающе уставились на Ивана.
— Быстро. Тело выше. Поднимайте стол, — скомандовал Иван.
Несмотря на то, что стол был не из легких, да и покойник, был крупного телосложения, парни, ухватившись за края, довольно легко приподняли его до уровня груди.
Корни потянулись вслед за телом, но стали ослабевать, истончаться. Еще миг, и связь оборвется.
Покойник вновь вздрогнул, а после мертвое тело выгнуло дугой. Труп засипел, будто от боли.
Парни струхнули. Один из них бросил стол и отшатнулся в сторону. Тело скатилось, и глухо ударилось об пол.
Мертвец стал биться точно в конвульсиях. Энергия земли тут же ринулась заполнять пустую оболочку с еще большей силой. Иван рванулся к телу, но энергия изогнулась дугой, все более уплотняющиеся корни выпустили ему на встречу сонмище отростков, в виде острых, светящихся шипов. Земля заполучила свою добычу, которую не успели надежно спрятать. Теперь так просто тело было не отнять.
— Чего стоите? — окликнула бабуля парней. — Нашла его Мать. Теперь уж ничего не поделать. Бегите дурни! Огня! Готовьтесь жечь тело!
Бледные ребята не сразу поняли, что им сказано, а поняв, вымелись со скоростью метеора. Она тоже направилась к выходу, так быстро, как могла. Иван же, напротив. Он выхватил заговоренный нож. Быстро осмотрел, не нарушена ли изоляция лишенной гарды рукояти и решительно шагнул к перерождающемуся. У него были буквально секунды на то, чтобы без вреда для себя прервать контакт, отвлечь пока еще слабый поток на нож и положить тело повыше, обратно на полку.
Следующий шаг сделать он не смог. С воплем «Не надо», сквозь истерическое рыдание, в него вцепилась жена покойного.
— Она права, — обернулась знахарка. — Не рискуй. Иван, уходим. Запрем и сожжем.
— Нет! — вскричала женщина. — Дайте ему ожить! Он… он оживет… Оживет и все будет хорошо. Все будет как прежде, — лепетала она, оттаскивая за рукав удивленного Ивана. В ее глазах уже плескалось безумие, исказившее лицо перекошенной улыбкой. — Да Боренька? Вставай. Вставай же, родной!
