«Прав Огюст, – глядя по сторонам, размышлял я, – городской бюджет пополнится значительно. И вот ведь еще как бывает: на западе провинции волнения, а здесь до них никому дела нет. Хотя вряд ли люди живут богаче».
– Евдай, – спешиваясь и отдавая поводья, сказал я наемнику, – извести Стаккера, чтобы выставил у моих дверей человека. И чтобы ни на шаг! Да, напомни, завтра выступаем.
Курт наверняка не забыл, но пусть удостоверится, что мои намерения не изменились.
От голода бурчало в животе, но куда больше хотелось спать.
– Если не случится ничего экстраординарного, даже не вздумайте будить.
Страж – для того чтобы мой сон никто не потревожил. В том числе и Тереза, которой может взбрести в голову навестить. Наверняка она побоится огласки, завидев у двери моей спальни караул.
– Хорошо, сарр Клименсе, – кивнул тот.
Евдай мне нравился еще и тем, что ни разу от него я не слышал слово «господин». Ни в свой адрес, ни в чей-либо еще. Убежден, случись невероятное и ему доведется разговаривать с самим королем, вряд ли тот дождется всех тех почестей, к которым привык.
– Выставить караул, никого не впускать, завтра выступаем, – повторил Евдай. – А как же…
– Как-нибудь в другой раз.
Провести полночи в толпе на площади в надежде увидеть появление того, в существование которого веришь постольку-поскольку, если веришь вообще, не хотелось до одури.
– Глядишь, и другим больше времени останется для просьб.
Евдай мою шутку оценил. У них в степях верования совсем другие, и Пятиликому места в них нет. Богов у его народа много, все они суровы и жестоки, потому, наверное, и сами они такие же.
Проснулся я от духоты. Что было понятно: перед тем как рухнуть в постель, плотно прикрыл створки окон и даже задернул портьеры, чтобы доносившийся с улиц Ландара гвалт не мешал. Открыл их полностью, с удовольствием подставил лицо ночной свежести, посмотрел на небо, восточный край которого начал алеть, а значит, до рассвета недалеко.
– Согласен, в комнате душновато, – раздался за спиной веселый, спокойный голос.
Он заставил меня обернуться так резко, как только смог, чтобы сразу увидеть его источник – в кресле, рядом с которым примостился круглый столик с кувшином воды, парой бутылок ежевичного вина, вазой с цветами и несколькими бокалами, сидел человек. Он располагающе улыбался, что совсем ничего не значило. Странное дело – в комнате, несмотря на распахнутые шторы, по-прежнему было темно, но тем не менее я смог разглядеть и его, и все остальное. Что успокаивало – оружия у незнакомца не было видно, а руки пусты.
