Развалившись в траве, Тухия грыз мчади, отламывал куски и бросал то влево, то вправо от себя. Собака без устали, с веселой готовностью кидалась из стороны в сторону.
Буду, как обычно, упражнялся в игре. Он трусил по лугу со свежеобструганной битой и упрямо колотил по чижу. Раз семь ударит, бедняга, прежде чем удастся подбросить чижа и отбить хотя бы шагов на шесть.
Гочи не было.
Я хотел обойти поляну стороной, но Буду побежал мне навстречу.
— Нет, Гогита, ты от меня не уйдешь!
— Чего тебе?
— Тухия! — завопил Буду.
Тухия, задыхаясь от смеха, отбивался от вцепившейся в штанину собачонки и, должно быть, не слышал Буду.
— Тухия! — крикнул Буду громче. — Оглох, что ли?
Тухия не спеша приподнялся, сел, бросил собаке последний кусок лепешки и сделал вид, что встает. Но снова растянулся на траве, положив ноги на спину Толии.
Со стороны двора Цетерадзе донеслось тихое посвистывание.
— И Гочу не пущу! — крикнул Буду и кинулся наперерез Гоче.
Гоча, насвистывая песню и покачивая в такт головой, поравнялся с Тухией.
— Чтоб тебя собаки загрызли, Тухия-разиня! — сказал он, проходя мимо.
Тухия приподнял голову:
— Привет! — и снова погрузился в траву.
Все так же насвистывая, Гоча направился ко мне.
— Заткнись! — на ходу бросил он Буду и обернулся ко мне. — Ты хоть понял, чего ему надо?
— Да кто его поймет!
— Не пущу вас, и все! — надрывался Буду. — Давайте играть, а то вчера…
— Что вчера?
— У него со вчерашнего спину ломит, вот что, — объяснил я. — Ну и потаскал он нас!..
— Эй, Тухия! — позвал Гоча.
Тухия приподнялся, но собака опять вцепилась ему в штанину.
— Тухия! — заорал Буду так, что собака невольно разжала зубы.
— Вам что, невтерпеж? — спросил я.
— Сыграем, если хотите! — отозвался Тухия и отпихнул ногой собаку.
— Если вы хотите, а не если я хочу!..
— Да, хотим, хотим. И я хочу, и Тухия! — опять раскричался Буду, ища глазами чиж, валявшийся где-то в траве.
— Кому начинать?
— Бросим жребий.
— Не надо, — возразил Гоча, — пусть начинают, раз они вчера проиграли.
— Мы начинаем, мы начинаем! — обрадовался Буду. — Становитесь, становитесь, только назад, подальше! Эй, Тухия, гляди! Подальше, подальше отходите! Гогита, не становись на черту!
Он вертел в руках белый чиж, замахивался битой, кричал, чтобы мы отошли, снова готовился бить, но, опасаясь, что мы перехватим чижа, опять заставлял нас отступать. Несколько минут топтался он на плешивом пятачке, с которого всегда начиналась игра — потому-то там ни летом, ни зимой не росла трава.
