Анна Вебер, двигаясь, как автомат, вышла из спальни и заперла дверь в гостиной. С полчаса или больше она простояла посреди комнаты и тихо стонала, стиснув зубы и шепча: «Мой ангел! Мой ангел!» Потом упала на кровать лицом вниз, вцепившись пальцами в покрывало; так она пролежала еще час, царапая его ногтями, словно доктор в последние минуты жизни.
В половине седьмого она поднялась, умылась, причесалась и отправилась в школу широкими, тяжелыми шагами. Лицо ее было каменным, но глаза застилал туман, она не видела, куда ступала, не замечала людей, встречавшихся ей по дороге.
В половине четвертого, окончив работу, она пошла не домой, как обычно, а на окраину города в оранжерею. Глаза ее были все так же затуманены, лицо оставалось каменным. Она купила самые лучшие розы, какие только могла выбрать, огромный букет роз, и широким шагом направилась домой. В холле среди толстых свечей стоял обитый глазетом гроб, в нем покоился Эгон Таубер, вокруг собрались знакомые, бывшие пациенты, бывшие служащие клиники. Люди приходили и уходили, с любопытством взглянув на доктора, положив цветок к его ногам, пожав руку вдове, одетой в черное, державшейся надменно и торжественно. Анна тоже подошла к гробу, резким движением высвободила розы из бумаги и тихо, заботливо, будто клала компресс, положила их на грудь Эгону, туда, где когда-то билось дорогое ей сердце. Потом она удалилась на кухню.
Минна даже не пошевелилась, только сурово взглянула на нее. Когда выдалось мгновение — одни посетители вышли, а другие еще не вошли, — вдова схватила розы и бросила их в угол комнаты, прямо на пол, и своей коротенькой ручкой почистила пиджак усопшего в том месте, где лежали цветы.
Анна вернулась из кухни и снова встала около гроба. Он был прекрасен, он был прекрасен, ее доктор, так же, как в молодости. Все мускулы на его худом лице натянулись, веки были опущены, как и тогда, когда он клал свою голову ей на колени, напряжение последних дней как бы стерлось, исчезло, и легкая, умиротворенная улыбка появилась на тонко очерченных губах. Анна долго и жадно смотрела на его лицо и лишь потом заметила, что розы исчезли.
Минна, как часовой, стояла по другую сторону гроба. Когда пришли новые знакомые и Минна жалобным голосом принялась рассказывать, как хорошо и тепло поблагодарил ее муж за то, что она с любовью ухаживала за ним, каким он был добрым до самой последней минуты, Анна воспользовалась тем, что никто на нее не смотрит, собрала с пола цветы и снова положила их на грудь доктору.
