Мое обращение к началу средней школы невольно всколыхнуло в памяти чувство разительного отличия ее от школы начальной, которое было похоже на революцию детского сознания. Вспоминая об этом теперь, понимаю: как бы ни слабо был связан ученик с первым учителем, как бы ни велик был класс, какие бы отношения у них ни складывались, пятиклассник ведь переходит от одного типа педагогического процесса к другому, от учительского одноголосия к полифонизму, когда театр «одного актера» сменяет целая их труппа. А если прав Д. Писарев, что в воспитании все дело в том, кто воспитатель, то как может не совершить переворота эта огромная перемена в повседневной жизни растущего человека?
Немудрено, что я, во-первых, ощутила какое-то облегчение, освободившись от абсолютизма в оценках и суждениях, от привычной монополии на правду со стороны нашей единственной учительницы первых четырех лет. Если я еще не понимала этого, то хорошо чувствовала. А главное, во-вторых, с трепетом и замиранием сердца ждала я новых своих наставников и сразу же была заинтригована их разными характерами, темпераментами, разным возрастом, уровнями требовательности, умением выслушать и понять. Даже смешно вспомнить, как жадно душа моя ждала нового! В первое время сам перечень учебных предметов для меня звучал как музыка. А перспектива узнать больше, подробнее, точнее, познакомиться с таинственными науками, названия которых так интриговали на новеньких учебниках, радовала меня сразу по двум причинам: не только из-за этого сладостного предвкушения новой пищи для ума, но и как будущее близкое знакомство с новыми учителями, которые казались тоже необычайно загадочными, какими-то жителями другой планеты!
