«Господи, весь мир вверх дном! Кто знает, где сейчас отец и братья…» – это была единственная мысль, которая мучила ее и не давала уснуть ночами. Было нестерпимо тяжело не знать ничего о своих, о Ниночке, любимой племяннице, которая только начала ходить, когда их увезли в Сибирь на поезде с пулеметчиками впереди и сзади. Нина была там, за этой нескончаемой темнотой, теперь она уже научилась говорить, может, выговаривает и тетино имя… Она походила на маленького пушистого котика, когда засыпала на руках. Будь проклята эта революция! Будь проклята эта война! При чем тут мы, я и Нина? И самая верная камеристка императрицы вытерла слезы уголком передника, подняв глаза к звездам. Джой, спаниель Алексея, радостно подпрыгивал у ее ног.
– Слышишь кошек, Джой? Слышишь, как они плачут? Бедное мое животное, мне совсем нечем тебя угостить. – И она взяла его на руки, думая о Нине.
Солдаты Его Императорского Величества, не знавшие о том, что в России больше нет императора, быстро продвигались по тайге, следуя за Кайджаром, который плохо говорил по-русски, зато хорошо знал язык волков, лосей и куропаток. Выученные им во время нескольких коротких вылазок, они уже умели обходиться без слов, сообщая друг другу все необходимое знаками, но еще не научились внезапно исчезать из вида, как Кайджар, который пропадал на глазах, словно сам был одним из лесных призраков, которых так боялся и всегда старался задобрить.
Иногда им казалось, что он рядом, лишь в нескольких шагах, они чувствовали его близость по хрустнувшей под ногами ветке, по шороху травы; но вдруг крик глухаря заставлял их поднять головы вверх, и оказывалось, что это был он, Кайджар, забравшийся на дерево, чтобы высмотреть что-то в этом зеленом море. Те, кто посильнее, пробовали сделать то же самое, и некоторым удалось забраться на самые вершины деревьев. Игнат, добравшись до верхушки, был так поражен увиденным, что попросту забыл об охоте.
Куда бы ни направлял он взгляда, везде было зелено, только зелень эта состояла из мириада разнообразных оттенков, а над бесконечным зеленым морем простиралась синяя бесконечность небес, такая синяя, какой ему еще видывать не приходилось. Вершины деревьев были разными. Некоторые, самые гордые и сильные, словно хотели пронзить небо и вырваться туда, за облака: они с трудом смирялись с невозможностью сделать это немедленно и откладывали решающий рывок на следующую весну. Другие кроны, покруглее и поприветливее, были обеспокоены лишь тем, чтобы дать надежное укрытие всем своим бесчисленным обитателям, ведь тут, в их гнездах, дуплах и норках бурлила жизнь. Было ясно, что они – лесные патриархи, многовековые старейшины. Наверное, когда-то они тоже рвались туда, в высоту, о которой сегодня мечтали молодые деревья, и, может быть, они даже достигли заветной голубой дали, а потом забыли об этом, приняв на себя заботу о всех живых существах, которым дали приют.
