И было оно на удивление мирным. Элиане стало лучше. Рези в желудке прекратились. Осталась только усталость и словно размягчение воли, как если бы Элиана не хотела больше выздоравливать. Напрасно я болтал с ней с тем фальшивым воодушевлением, какое всегда выказывают у постели больного, — она даже не пыталась улыбнуться. Но глаза ее неотступно следовали за мной, следя за каждым моим движением. Я чувствовал, что ей страшно. Я напугал ее своими расспросами. Своими наблюдениями я поделился с приехавшим Малле и попросил его успокоить Элиану, что он и сделал с большой деликатностью и юмором. Он пообещал, что через два дня она будет на ногах, но порекомендовал соблюдать режим на протяжении нескольких недель — пищевые отравления могут иметь не слишком приятные последствия. Элиана явно обрадовалась, узнав причину своего недомогания, и при Малле выпила чашку чая с сухариком. Чай я наливал сам и сухарик вытащил из пакета, который распечатал тут же в комнате.
— Причин тревожиться нет, — сказал мне Малле, спускаясь с лестницы. — Мне кажется, все идет наилучшим образом. У нее небольшой упадок сил. Это сразу заметно. Она, наверное, волнуется?
— Не думаю. Она человек очень уравновешенный.
— Вам об этом лучше судить.
Он не спросил меня, притрагивался ли я к отравленным продуктам, и я не заговаривал на эту тему. Мы еще немного поболтали дорогой. Малле пообещал зайти завтра в аптеку и сообщить мне о результатах анализа по телефону.
— Если анализ ничего не покажет, значит, я ошибся. Такое случается со всеми нами — думаю, и с вами тоже случалось. Тогда нужно будет сделать рентген. Это может оказаться и язвой.
Милый Малле! История с мышьяком занимала его больше, чем он хотел показать. Само название «мышьяк» звучит убийственно и настраивает на самые страшные картины. Я прекрасно все видел и совсем не возражал против предположения Малле о язве. В конце концов, ведь и я употреблял те же продукты и напитки, что и Элиана, но со мной ничего не случилось. А если последуют новые приступы, к каким выводам придет Малле? И вот тут я оценил все дьявольское хитроумие плана Мириам. Она не только мстит сопернице, она ставит в немыслимую ситуацию и меня. По всем статьям она в выигрыше. Если Элиана заболеет всерьез — а то и, не дай Бог, случится что-то похуже, — я окажусь в безвыходной ситуации. Буду конченый человек. Так что не за одну Элиану я должен сражаться! И за себя тоже.
Чем дольше я размышлял над этим, тем неизбежней мне казалась катастрофа. По сути, Элиана — только орудие. В кого целятся в первую очередь? В меня. Кого хотят подвергнуть страданию? Меня. Кого хотят скомпрометировать? Меня. Все время меня. Это ужасающий шантаж. И ни малейшего выхода. Полнейшая безнадежность. Мириам остается только продиктовать свои условия.
