Скрестив руки на груди, комиссар вздохнул:
— Рассказывайте.
— Я вновь легла в постель, но уснуть не могла. Пыталась понять, что же произошло, но тщетно. Я потеряла счет времени. Знаете, как это бывает. Тебе кажется, будто логично развиваешь мысль, но тут и там обнаруживаешь пробелы. Несколько раз засыпала. Раза два снизу доносились какие-то звуки. Я решила, что это муж во сне ворочается. Во всяком случае, так подумала. Однажды я отчетливо услышала стон и решила, что Ксавье мучают кошмары. С ним это случалось и прежде. По его словам, в детстве он страдал сомнамбулизмом. Он при мне несколько раз ходил во сне по комнате.
Тщательно подыскивая слова, госпожа Мартон продолжала говорить без малейшей эмоции, словно рассказывая историю о ком-то постороннем:
— Вдруг я услышала грохот, словно от падения на пол тяжелого предмета. Охваченная страхом, я не решилась подняться с постели. Напрягла слух, и мне послышался хрип. Тогда я встала, надела халат и бесшумно пошла к лестнице.
— Сестру свою не встретили?
— Нет.
— И шума в ее комнате не слышали? Свет из-под двери не пробивался?
— Нет. Чтобы увидеть, что происходит внизу, следовало спуститься на несколько ступенек, но я все не решалась. Но потом как назло вздумала спуститься.
— На сколько ступенек вы спустились?
— На шесть или семь. Не помню. В мастерской горел свет, включен был лишь ночник. Ксавье лежал на полу примерно на полпути от винтовой лестницы до его постели. Видно, прополз это расстояние. Приподнявшись на левом локте, он пытался дотянуться до револьвера, находившегося сантиметрах в тридцати от кончиков его пальцев.
— Он вас видел?
— Да. Приподняв голову, Ксавье глядел на меня взглядом, полным ненависти. На губах выступила пена. Я поняла: когда он, уже вконец ослабев, почти добрался до лестницы, держа в руке револьвер, чтобы убить меня, силы его оставили, он рухнул на пол и выронил оружие.
Полузакрыв глаза, комиссар мысленно представил себе комнату, винтовую лестницу, уходящую вверх, и труп Мартона в той позе, в какой его обнаружили.
— Вы продолжали спускаться?
— Не зная, много ли у Ксавье осталось сил, я, как зачарованная, лишь смотрела на него.
— Долго ли он умирал?
— Не представляю себе. Он все порывался дотянуться до оружия, выкрикивая полные ненависти слова или угрозы. В то же время он опасался, что, спустившись вниз, я раньше его завладею револьвером и выстрелю. Отчасти и по этой причине я дальше не шла. Я ни о чем не думала. Он стал задыхаться. Я подумала, что и его стошнит. Потом из груди у него вырвался вопль. Заламывая руки, он несколько раз содрогнулся всем телом. И замер неподвижно. — Не отворачиваясь от Мегрэ, Жизель добавила: — Я поняла, что это конец.
