— Нет, спасибо…
Удивляло то, что звонил не Лапуэнт, хотя он должен был все еще находиться на дежурстве. О которой же из женщин идет речь? О Жизели Мартон? О свояченице?
Если это кто-то из них, то она не могла выйти из здания незамеченной. Тогда Лапуэнт увидел бы ее и позвонил сам. Но у Мартонов нет телефона. Комиссар позвал жену.
— Пока я одеваюсь, взгляни в телефонный справочник, выясни, кто абоненты дома № 17 по авеню Шатийон.
Подумав, Мегрэ решил не бриться, чтобы не терять времени, хотя в таком виде показываться на людях не хотелось.
— Семнадцать… Вот… Жилое здание.
— Хорошо. Выходит, телефон у консьержки.
— Тут также указана фамилия мадам Буссар, акушерки. И всё. Через две минуты твой кофе готов.
Следовало попросить Жоффра прислать ему казенную машину, но теперь некогда, проще вызвать такси. Этим занялась жена. Через пять минут, обжегши губы слишком горячим кофе, комиссар уже спускался по лестнице.
— Ты мне позвонишь? — перегнулась через перила жена.
С подобной просьбой госпожа Мегрэ обращалась крайне редко. Должно быть, она заметила, что муж озабочен более обыкновенного.
— Постараюсь, — пообещал Мегрэ.
Подъехал таксомотор. Комиссар поспешно сел. Снег перестал падать, на улицах, на крышах домов и следов его не осталось, лишь ледяной дождь заливал камни мостовой.
— Авеню Шатийон.
В машине еще не выветрился запах духов. Наверное, незадолго до этого в ней находилась парочка, проведшая всю ночь в кабаре. Комиссар наклонился и поднял с пола розовый ватный шарик, какие кидают друг в друга, распивая шампанское во время ночной пирушки, светские бездельники.
На углу авеню Шатийон Мегрэ велел водителю остановиться. Как и на бульваре Ришар-Ленуар, на мокром тротуаре было безлюдно; как и там, в каждом доме освещено было всего три-четыре окна. Когда комиссар прошел сто метров, отделивших его от строения, зажегся огонь еще в двух; на первом этаже дома, в окнах которого света еще не было, зазвенел будильник.
Не найдя в нише Лапуэнта, комиссар вполголоса что-то пробормотал, хмурый, встревоженный, как следует не очнувшийся ото сна.
В коридоре высокого кирпичного дома Мегрэ заметил низенькую женщину с широкими плечами и такими же бедрами, должно быть, консьержку; служащего метрополитена, держащего в руке металлическую коробку с завтраком, и еще одну женщину, постарше. Седой шиньон старухи был закреплен шпильками. На ней был домашний халат из голубой шерсти, на плечах ядовито-лилового цвета шаль.
