— В том-то и дело, что женат.
С этими словами он виновато улыбнулся.
— Отвечать на вопросы было бы проще, но вы не в курсе дела…
Мегрэ уже жалел, что Жозеф впустил этого господина, говорившего загадками.
— Я вас слушаю…
Набивая трубку, Мегрэ посмотрел в окно на небо, затянутое серой пеленой.
— Хочу подчеркнуть, что я никого не обвиняю. Жену люблю. Мы женаты уже пятнадцать лет. Мы с Жизель, по существу, никогда не ссорились. Я уже говорил об этом доктору Штейнеру после осмотра, и он с озабоченным видом сказал, что хотел бы повидать мою жену. Но под каким предлогом я поведу с собой Жизель к психиатру? Я не могу даже утверждать, что у нее с душевным здоровьем не все в порядке. Она работает по-прежнему, никаких нареканий к ней нет. Видите ли, образование у меня не ахти. Закончил я приютскую школу, затем занялся самообразованием. Все, что я знаю, я почерпнул из книг. Меня интересует все, не только игрушечные электропоезда. По-моему, самое большое достояние человека — это знания. Я это к тому, чтобы сообщить, что, когда отношение ко мне со стороны Жизель изменилось, я стал посещать библиотеки, в том числе и Национальную, и стал читать труды, купить которые мне было не по карману. Кроме того, увидев такие книги дома у нас, жена бы встревожилась…
— Книги по психиатрии? — заметил Мегрэ, чтобы посетитель не подумал, что его не слушают.
— Да. Не стану уверять, что все понял. В большинстве своем книги написаны слишком мудреным языком. Однако я нашел некоторые книги о неврозах и психозах, которые заставили меня задуматься. Вы, конечно, знаете, чем отличаются неврозы от психозов? Я читал и про шизофрению, но, полагаю, до этого дело не дошло…
Погруженный в собственные мысли, комиссар заметил небольшое родимое пятно на уголке рта своего посетителя.
— Насколько я понимаю, вы подозреваете, что ваша супруга не вполне здорова психически?
При этих словах посетитель побледнел и проглотил слюну.
— Я убежден: вот уже несколько месяцев, самое меньшее, пять или шесть, жена ищет случай умертвить меня, — произнес он, взвешивая каждое слово. — Вот почему я пришел к вам лично, господин комиссар. Конкретными уликами я не располагаю, иначе бы я с них и начал. Но у меня есть основания для подозрений. Сначала коснусь настроений, это труднее всего поддается определению, как вам известно. Сами по себе детали эти несущественны, но в совокупности заставляют задуматься. Что же касается вещественного доказательства, я его вам представлю. Оно-то меня и беспокоит более всего…
