Я ничего не придумал | страница 29

Итак, я прибыл в Свердловск и был зачислен на электромеханический факультет Свердловского горного института. Мне дали место в общежитии и выдали продовольственные карточки для служащих.

В комплект входили карточки нескольких видов. Была хлебная карточка, которая давала возможность купить в магазине по государственной цене 400 граммов хлеба в день, а также карточки на мясо, масло и крупу. Хлебные карточки мы оставляли себе, чтобы свободно распоряжаться хлебом, а остальные сдавали в студенческую столовую, которая обеспечивала нас обедом. В магазинах почти всё продавалось только по карточкам. Без карточек продукты можно было купить только на рынке, но высокие цены делали их недоступными не только для студентов, живущих на стипендию, но и для людей со средним уровнем зарплаты.

Настроение у меня было просто великолепное. Я — студент. Как это красиво звучит! Я самостоятельный человек и могу тратить деньги, которые мне дала мама на первое время, по собственному усмотрению. Могу, не спрашивая ни у кого разрешения, пойти в кино, в театр на спектакль МХАТ`а, который переселился в Свердловск, или в цирк на выступление Кио, а если захочу, сбегаю в соседний магазин и куплю «суфле» — молочного цвета сладковатую жидкость, напоминающую растаявшее мороженое. Суфле было единственным продуктом, который можно было купить без карточек. До этого я никогда не жил самостоятельно, и потому ощущение независимости, взрослости было особенно волнующим и радостным.

Между тем положение на фронтах становилось всё хуже и хуже, что вызывало тревогу и омрачало радость жизни. Был сдан Севастополь, немцы двигались вглубь страны. Мне запомнился такой эпизод. Я был в кино, где перед началом фильма, как это было принято, давали киножурнал. В этом киножурнале Утёсов в морской форме и бескозырке пел на фоне севастопольского маяка песню, в которой были слова: «…ведь ты моряк Мишка, моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда». Из глаз у меня полились слёзы. Но это эпизод. В целом же ощущение жизни оставалось радостным.

Однако постепенно это эйфорическое состояние стало гаснуть под влиянием жестокой реальности. Я не буду описывать учёбу — она шла гладко, но в памяти от неё почти ничего не осталось, потому что доминантой стал голод.

К февралю 1943 года мой вес с 74 кг упал до 54 кг (при росте 176 см). При малейшем повреждении кожи возникали незаживающие нарывчики. Врач объяснил мне, что это авитаминоз. Витамины в шариках не могли мне помочь. Надо было есть больше хлеба, мяса, рыбы, сливочного масла, свежих фруктов и овощей.