Мунька увлекался философией. Он читал книги основоположников и предшественников марксизма, верил в светлое социалистическое будущее и даже в конечную цель — коммунизм.
Его судьба оказалась трагичной. Когда началась война и наступил момент призыва Эммануила в армию, его направили в стройбат. В стройбаты, т.е. в строительные батальоны, которые занимались строительством различных сооружений в тылу, призывали людей, которым не доверяли службу в нормальных войсковых частях. Там служили выпущенные из тюрем рецидивисты и прочие изгои. Служить в стройбате было для идеалиста Муньки унизительно.
Мунька хотел попасть на фронт и доказать, что он честный гражданин и патриот, хоть отец его и осуждён, как «враг народа». Я думаю, что не все, служившие в стройбате, рвались на фронт. Мунька писал рапорты с просьбой отправить его на фронт. Подключилась даже его мама, понимавшая состояние сына. Стройбат дислоцировался около Уфы, и маме удалось встретиться с сыном и с командиром стройбата. Ничего не помогало. Тогда в отчаянии несчастный Мунька ударил себя лопатой по голове. Это было расценено, как умышленное членовредительство с целью уклонения от военной службы. Военный трибунал приговорил его к отправке на фронт в штрафную роту. В первом же бою Мунька был убит.
Я узнал о начале войны 22 июня 1941 года, когда, прибежав утром с купанья, услышал по трансляции выступление Молотова. Я не испугался, а даже обрадовался, потому что ожидал, что сейчас мы начнём бить врага на его территории, как это внушалось нам до сих пор.
Я тотчас сел за стол и срисовал с карты на отдельный лист бумаги все прилегающие к западным границам СССР территории Польши, Румынии и Восточной Пруссии, чтобы отмечать продвижение наших войск вглубь этих стран.
О том, что произошло потом, нет надобности рассказывать. Недоумение, тревога — вот главные чувства, которые были написаны на лицах людей.
Стали появляться раненые с фронта, в том числе и бывшие ученики нашей школы. Они рассказывали страшные вещи.
Однако жизнь продолжалась. Я окончил десятый класс, и надо было поступать в институт. Я выбрал СГИ — Свердловский горный институт и послал туда документы. Почему именно этот институт? Да потому, что поблизости не было другого солидного института. Немцы были под Сталинградом и на Кавказе.
Пришёл вызов из СГИ. Меня приняли без экзаменов, как обладателя аттестата с отличием.
5 сентября 1942 года я покинул родительский кров. Так закончилось моё детство.
