Мы вскочили на ноги почти одновременно, но я успел ударить его ногой в пах, он вновь завалился со сдавленным криком, скорчившись в пароксизме боли.
Не мешкая, я устремился к Матильде, на которой уже должен был находиться Юрка.
Юрки на Матильде не было. Юрку заталкивала в «Победу» «влюбленная парочка».
Не успели захлопнуться двери, как она, взревев новеньким двигателем «Волги» двадцать четвертой модели, исчезла в проеме арки. Вот что меня насторожило! Вот в чем было несоответствие! Я бессознательно заметил едва видимую мне часть двигателя, но появление Юрки не дало мне время осмыслить увиденное.
Я завел Матильду и тронулся в направлении арки, но в это мгновение в ней появился милицейский УАЗ, слегка развернулся, загородив тем самым дорогу, и остановился. Из него выскочили три мента, у одного в руках был АКМС, двое других расстегивали на бегу кобуры.
«Что-то вас, ребята, слишком много на меня одного. Мне это вроде ни к чему».
Притормозив ногой, я быстро развернул Матильду в противоположную сторону и, не торопясь — как бы кого не задеть — поехал, прижимаясь ближе к подъездам дома, сопровождаемый заливистой трелью свистков и резкими криками, из содержания которых всем находившимся во дворе было ясно, что я непременно должен остановится и стоять. Всем, но не мне. У меня были более неотложные дела, чем отвечать на ваши дурацкие вопросы, господа деревья, а стрелять вам во дворе жилых домов не положено. Крутым парням можно, а вам нет, товарищи пни!
В конце двора был еще один проход…
Прежде чем появиться у общежития, я заехал в одно место и заменил номер Матильды. Оставив ее у подъезда, я открыл замок железного ящика, взял маленький складной стульчик с матерчатым сиденьем и большую, свернутую в рулон клеенку, какую обычно используют для кухонного стола. Выйдя из подъезда, я расстелил клеенку на асфальте, поставил на нее Матильду, разложил стульчик и, усевшись на него принялся за тщательную чистку и осмотр Матильды, что я всегда делал, когда возвращался с ней домой.
Во дворе никого не было.
Вскоре неподалеку от меня остановился среднего роста человек в темном костюме, рубашке без галстука и, несмотря на жаркий день, в фетровой темно-зеленой шляпе тироль. Он держал перед собой обеими руками портфель и молча покачивался на носках, словно ожидая, когда я закончу свои дела.
«Еще один страждущий по мою грешную душу», — неприязненно подумал я, но ничего не сказал, ожидая, что он начнет первый.
