, в разных регионах начав свою деятельность в разное время, но во второй половине 1918 г. они появились уже повсеместно. В состав совета входили председатель, члены (штатные и внештатные), секретарь-регистратор, делопроизводитель, казначей. Общая численность доходила до 20 человек (большинство составляли внештатные члены), в крупных и материально обеспеченных епархиях – до 30 человек.
Основной формой работы совета были собрания (регулярные заседания), на которых рассматривались вопросы церковного управления, церковной дисциплины и внутрицерковной жизни: о нарушении церковной дисциплины, о соответствии их занимаемым должностям; осуществлялись назначения на приходы – перемещение клира. Совет решал внутрицерковные споры, в основном между благочинными и духовенством, занимался проблемами взаимоотношений с инославными и их переходом в православие. В исключительной компетенции епископа остались только бракоразводные вопросы, но и по ним делопроизводство осуществлял совет. Рассматриваемые советом вопросы оформлялись в журналах заседаний, его решения вступали в силу после утверждения правящего архиерея, но во многих случаях оно было формальным.
Изменили ли советы характер и природу решений по управлению епархией? В данном случае скорее следует отметить, что совет принимал решения особого характера в новых социальных условиях. Если над деятельностью прежней консистории довлела незыблемая традиция, ощущалось влияние кумовства, а иногда и проявления коррупции, то постреволюционные советы действовали в принципиально новых реалиях. Основную проблему составляло замещение репрессированных или выбывших по другим причинам членов причта. Сопутствующая нехватка средств, отягчаемая гиперинфляцией, избавляла советы от самой возможности былых консисторских соблазнов.
Чрезвычайный характер периода функционирования епархиального совета создавал заметные трудности в его работе, в самой возможности реализации управленческой функции. Необходимость выстраивания взаимоотношений с органами светской администрации, материально-бытовые сложности в самой организации деятельности (вплоть до нехватки писчей бумаги – большую часть периода своего существования епархиальный совет пользовался бланками Смоленской консистории) – были ключевыми обстоятельствами эпохи. Многие из поступавших в совет просьб он не был в силах удовлетворить из–за отсутствия как ресурсов, так и конструктивных контактов с новой властью на местах, особенно в уездах и волостях, где первые месяцы, а порою и годы после революционных событий, царили анархия и бесправие, распространенным явлением стала стихийная агрессия, проявления которой нередко приписывали «властям». Остро ощущалось нарушение связи с высшей церковной властью. Образовался информационный вакуум, в условиях которого иные из архиереев бездействовали, в то время как другие брали ответственность на себя и становились борцами за права и возможности своих пасомых.
