Завод утопал во мгле. Из нее причудливо выступали коленчатые конструкции, а над головой было сплошное молоко. Туман смягчал грохоты и свисты, словно закладывал уши, но вздрагивание земли замечалось сильнее. Проехал, сильно дымя, паровозик с огненно-пышущими ковшами, но своими ватными клубами дыма ничего не добавил к окружающей мгле.
— Так вот, крупнейшая в мире домна-гигант! — закричал Белоцерковский. — И в сутки будет пожирать шихты примерно…
— Десять эшелонов!
— Совершенно верно, и эти эшелоны будут зеленой улицей мчаться по стальным магистралям, ведомые знатными машинистами-богатырями, под лозунгом «Все для руды!», и при нашей великолепной электрифицированной, самой протяженной в мире сети железных дорог это главное! Курская магнитная аномалия содержит глобальные запасы железа, потому эти чудовища будут расти, пока не станут впритык, и каждое — четыреста, пятьсот тонн пыли в воздух. Задачка для школьников: четыреста тонн умножить на икс, ответ в конце задачника. Ты это пиши, пиши! Отрази!
— У меня это уже записано, — улыбнулся Павел.
Тем временем они оказались в царстве неподвижных транспортеров, и Павел узнал это место: Белоцерковский вел его точно таким же путем, каким вчера шли с Селезневым.
— Бункерная эстакада, яркий пример трудового героизма! — торжественно объявил Белоцерковский.
Они подошли поближе. Вчерашняя бригада во главе с пожилым дядей, дружно навалясь, передвигала железные рамы. Белоцерковского приветствовали, как старого знакомого, весело, несколько иронично, а на Павла опять настороженно покосились.
— Становись, Михалыч, надо тебя снять, — велел Белоцерковский, открывая аппарат и лампу-вспышку. — Тьфу, вид у тебя, извини…
— Такая работа, — пробормотал смущенно бригадир.
— Небритый! На! — Белоцерковский достал из кармана бритву «Спутник», быстро накрутил ее. — Из-за вас, несознательных, специально бритву носи. Брейся и заодно отвечай — пишу. На сколько процентов?
— На двести.
— Пойдет. Кто отличается?
— Да все…
— Не пойдет. Конкретно три фамилии.
— Ну, давайте на этот раз… Кузькина, что ли? Петрухина, Сомова.
— Готово. Давай бритву. Шапку надо сменить. Павел, дай ему свою шапку. Ну вот, другое дело… Улыбка! Взгляд вперед и ввысь!
Белоцерковский несколько раз щелкнул, бригадир изо всех сил пыжился, ребята похохатывали над ним, скаля зубы, потом Павел получил обратно свою шапку, бригада снова навалилась на раму, а Белоцерковский весело сказал, направляясь к лесенке:
