Переводчик «Парижских тайн» на русский язык Владимир Михайлович Строев принадлежит к весьма малому числу русских писателей, которые пишут по-русски чисто, правильно, гладко и даже щегольски, и знают притом французский язык. Между переводчиками с французского языка на русский В. М. Строев решительно первый, но он-то именно и не должен был браться за перевод «Парижских тайн», потому что в этом романе самые интересные сцены суть сцены воровства, разбоя, злодеяния и разврата, для изображения которых обыкновенный язык недостаточен, и Евгений Сю должен был прибегнуть не только к самому низкому просторечию, но даже заимствовать у воров и разбойников их условное наречие, или argot. В. М. Строев, напротив, никогда не занимаясь изучением простонародных нравов, ни русских, ни французских, не писал никогда простонародным языком, которым весьма искусно владеют М. Н. Загоскин, Н. А. Полевой и некоторые другие наши писатели, и будучи только щегольским писателем, не мог победить представившихся ему трудностей в романе Евгения Сю. Когда действие происходит в гостиных, между порядочными людьми, перевод прекрасен, какого лучше желать нельзя, то же, что давидовская школа живописи, яркая, блистательная; но когда представляются картины в роде фламандской школы или ужасы, изображенные кистью испанских художников, – картины эти, в русском переводе, лишены всей своей художнической красоты и оригинальности. ‹…› Во-первых: почтенный и талантливый переводчик не умел справиться с собственными характеристическими именами романа Евгения Сю. Что значит по-русски Школьный Учитель (Maître d’école), Певица, Пегриотка, Красная рука, Шуринер и т. п.? – Певица означает у нас то же, что у французов chanteuse, – певицу концертную или сценическую, а Евгений Сю хотел характеризовать свои лица простонародными прозваниями. Несчастная сирота, дочь Родольфа и Сарры, имела два прозвания в грязном обществе, в которое ее бросила жестокая судьба. По красоте лица она прозвана была Fleur-de-Marie, а по прекрасному голосу goualeuse. Соображаясь с духом русского языка и русским просторечием, в русском переводе надлежало бы назвать эту несчастную: цвет-девицей или цвет-Машей, и не певицей, а певуньей, или правильнее звучной, по буквальному переводу слова: la goualeuse. Немцы перевели это настоящим словом: Schallerin. Maître d’école надлежало бы перевести не
