Завершив этот политический петтинг, он перешел к главному. Но, опять же, не явно. Он предложил им, как уже «новым римлянам», договориться об устройстве их державы. То есть исподволь и не говоря этого явно, он предложил им подданство. И очень сильно переживал, ожидая, что эти люди возмутятся и откажутся. Ведь это положение то еще «удовольствие» для свободных племен.
Он действовал осторожно. И, не делая резких движений, обозначил возможность расширить договор о коллективной безопасности. То есть наложить на него подданство и имперское гражданство. И, к его удивлению, старейшины предложение приняли. То ли не поняли, то ли под впечатлением своего внезапно обретенного «величия». Не ясно. Главное то – что приняли.
После чего все пошло уже как по маслу.
Был утвержден сенат из старейшин трех племен, как представительный орган при Государе. Созываемый. Кормить целую толпу таких «депутатов» на постоянной основе Ярослав не видел смысла.
Подтверждены уже развернутые органы власти вроде института прокуратора и магистратов, а также пропретора и претора. Плюс был введен институт цензоров для разбора всяких тяжб. Ну и тинги. Куда уж без них? Для этих времен и местности народные собрания были очень важны. Поэтому Ярослав просто оформил неизбежное, очертив их задачи и полномочия.
И все эти вопросы шли при самом оживленном и восторженном состоянии старейшин. Они теперь ромейцы! Их признали за равных! О… от переполняемых чувств они едва ли не захлебывались в собственных эмоциях. И подмахивали все, что им предлагали. Главное было говорить, будто так у ромейцев заведено.
Ярослав же утверждался Государем Руси. Но уже не где-то там, за горизонтом, а на самой Руси и ее жителями. Они, правда, еще толком не понимали, что делают. Ну, а когда с демократией было иначе? Как в свое время сказал престарелый Уинстон Черчилль: «Лучший аргумент против демократии – пятиминутная беседа со средним избирателем». И это он говорил в XX веке. А тут, в середине IX века, подобный вопрос стоял еще острее.
Наш герой, несмотря на успех своей задумки, чувствовал себя весьма мерзко. Словно ребенка малолетнего обманывал. Ведь он-то точно знал, что эти ребята не понимают, за что голосуют. Но не спешил им мешать. Потому что другого шанса провернуть подобный цирк может и не представиться.
За пределами импровизированного амфитеатра находились и другие наблюдатели. В том числе и хазарские купцы, которые очень внимательно слушали слова Ярослава, жадно впившись взглядом в карту. Поэтому, когда наш герой закончил этот цирк, его ждал второй раунд переговоров. Уже с хазарами.
