Царская армия отступала в панике. Солдаты втискивались в пассажирские вагоны, офицеров бросали в товарные вагоны. На вокзалах пьяные рядовые осыпали бранью командиров, срывали с них погоны, стреляли в них, когда те протестовали. Машинисты, которым угрожали смертью в случае ослушания, выезжали с вокзалов при закрытых семафорах, катастрофы случались все чаще, железнодорожные пути были завалены обломками поездов. В городах стихийно возникали солдатские и рабочие революционные комитеты. Поезд останавливался на каждой маленькой станции, а там комиссары долго совещались, решали, можно ли ему ехать дальше. Через много лет Корчак, вероятно, признался Игорю Неверли, что даже тогда, хоть он и мечтал вернуться и был сыт по горло опасной анархией, он выступал на рабочих собраниях, рассказывал о значении детства в жизни человека и предостерегал: нельзя устраивать революцию, не подумав о ребенке.
В октябре 1905 года по всей империи прокатилась волна забастовок. Люди предъявляли царским властям политические и экономические требования. К забастовке присоединились железнодорожники. Сообщение с миром прервалось. К концу октября уже бастовали и промышленные предприятия, магазины, конторы, банки, вузы. Везде проходили собрания и демонстрации. Еще почти полгода Корчак провел в революционной кутерьме. Только 30 марта 1906 года «Израэлита» сообщила: «С Дальнего Востока в Варшаву вернулся доктор Генрик Гольдшмит».
13
Участковый врач берсоновской больницы
…Семь лет я был именно таким скромным участковым врачом…
Януш Корчак. «Дневник», гетто, май 1942 года
После нескольких страшных месяцев, украденных у него русско-японской войной, Корчак наконец вернулся к матери и к больнице на Слиской. Вокруг произошло много перемен. Он не присутствовал при бурных событиях в Царстве, где – как и в России – весь 1905 год продолжалась борьба с российским самодержавием. С одной стороны, постоянные забастовки и рабочие демонстрации, с другой – кровавые столкновения царской армии с толпой, массовые репрессии и аресты. В последние дни октября 1905 года была объявлена всеобщая забастовка. Прекратили работу железные дороги, фабрики, мастерские, трамваи, закрылись магазины, замолчала пресса.
Когда царь в своем манифесте провозгласил конституционные свободы, люди надеялись, что будут уступки и в отношении Польши. Может, Царство даже получит автономию. Революционный настрой охватил все общество. На городских площадях и в публичных залах проходили пламенные собрания. Пресса выходила без цензуры, из тюрем выпускали арестованных. Эйфория длилась недолго. Уже 1 ноября 1905 года произошло побоище на Театральной площади в Варшаве, где русская кавалерия атаковала толпу, протестовавшую против того, чтобы из ратуши
